О носах и замках (СИ)

Мистер Граймль мог позволить себе не бояться этих полицейских и откровенно потешался над ними. Дело в том, что за годы своей работы он наработал множество связей в разных местах, и Дом-с-синей-крышей исключением не был. Он знал, что, попади он в какое-нибудь затруднительное положение, парочка сержантов, а быть может, и кое-кто постарше вступится за него. И поэтому, когда к нему явились эти двое, он встретил их кривой улыбкой и даже отхлебнул из бутылки в их честь.

— Вы пришли не по адресу. — Мистер Граймль усмехнулся еще шире: он многое слышал о вокзальных констеблях, и эти двое казались ему неотесанными болванами. — И, к слову, вы не должны сейчас ловить карманников на какой-нибудь платформе «Дурачинс»?

— Такой платформы нет, — ответил Хоппер, не уловив оскорбления. — Может, вы имели в виду «Дурчинс»?

Констебль Бэнкс прервал напарника — он прекрасно все понял. Его невероятно злило, что этот человек смел тянуть с ними время. Как будто им делать больше нечего, кроме как торчать здесь, в этой прокуренной, пропахшей неуважением к полиции комнатушке со ржавой табличкой «Грехарт Граймль. Частный сыщик» на двери.

— Неподалеку отсюда была совершена кража, — заявил толстый констебль. — И свидетель утверждает, что вы причастны.

— Ну надо же, — беззаботно хмыкнул мистер Граймль. — Оказывается, в Габене можно доверять свидетелям. Кажется, я на днях читал в «Сплетне», в рубрике метеорологических прогнозов, что ожидается наплыв из врак.

— Вы не шутите, не шутите с нами.

— Да, потому что нам совсем не смешно.

Мистер Граймль отхлебнул из бутылки.

— Я уж заметил, — сказал он, вытерев рот рукавом рубахи. — И каким же боком я, спрашивается, причастен к краже, о которой вы толкуете?

— Поговорим без обиняков, — жестко проговорил констебль Бэнкс. — Где кукла, мистер Граймль?

— Что? Какая еще кукла?

— Вы прекрасно знаете. Ваш этот мелкий пройдоха влез в квартиру почтенной дамы и стащил куклу из ее коллекции. Где она?

— Мой… пройдоха? — частный сыщик удивленно поднял бровь.

— Коротышка у вас на побегушках, — уточнил Бэнкс. — Мы знаем о ваших методах.

— Да, мы о них наслышаны, — важно кивнул Хоппер.

Все время с момента начала разговора из-за шторки, где пряталась кровать сыщика, раздавалось гулкое утробное рычание. Сперва никто не обращал на него внимания — констебли относили его к одному из ничего не значащих местных шумов, но постепенно рычание стало громче, а прочие звуки затихли: ротационные машины в редакции «Сплетни» были выключены, а дирижабль давно улетел. Игнорировать его больше было нельзя.

— Бэнкс, — испуганно глядя на шторку, Хоппер тронул напарника локтем, но тот был слишком поглощен обвинениями частного сыщика, чтобы что-то замечать.

— Вы используете любую возможность пролезть в щель, Граймль, — заявил толстый констебль. — Неудивительно, что на вас работает какая-то крыса в костюме.

Мистер Граймль уже не выглядел таким самоуверенным. Казалось, он даже немного протрезвел.

— Вы понимаете, что это звучит нелепо?

А рычание становилось все более злобным и пугающим — оно могло принадлежать какой угодно твари, и, судя по тембру и яростным ноткам, там сидело что-то весьма жуткое. Даже Бэнкс уже заметил неладное.

— Что это у вас там? — Положив руку на рукоять дубинки, он шагнул к шторке, и тут из-за нее выскочила маленькая вертлявая такса и принялась с громким злым лаем носиться вокруг констеблей, покушаясь на их щиколотки.

— Уберите вашу собаку! Немедленно!

Городские собаки были злейшими врагами полицейских. Они их облаивали, пытались укусить, преследовали их, когда те ехали на своих самокатах, и вообще относились к служителям закона крайне непочтительно. В Тремпл-Толл регулярно ездила Будка, отлавливающая бродячих собак, но меньше их отчего-то не становилось. Под мостами, в канавах, в темных тупиках, в подворотнях — везде кишели эти клыкастые твари, особо ненавидящие носителей темно-синей формы. Помимо бездомных собак, город был забит еще и домашними, которые, по мнению служителей закона, были ничем не лучше. Старый констебль Лоусон всех уверял, что городские собаки только прикидываются глупыми, а на деле это хитрые и коварные разумные твари, у которых есть собственная тайная организация, возглавляемая белым пуделем Флоксом. Но старый констебль Лоусон был спятившим, и никто не воспринимал его слова всерьез. Тем не менее, собаки по-прежнему не вызывали у полицейских ничего, кроме раздражения.

И вот теперь эта такса. Бэнкс и Хоппер единодушно сошлись на том, что она являлась ярким представителем своего мерзкого вида.

Когда констебль Хоппер попытался пнуть собачонку, мистер Граймль все же позвал ее.

— Шушера! Ко мне! Ко мне, девочка!

Злобно озираясь и пуская слюни, такса нехотя подошла к хозяину и запрыгнула к нему на колени.