О носах и замка́х

Нельзя не отметить, что открывшаяся ему сцена весьма его удивила. У помойки, облепленной сонмом уличных котов, под светом одинокого фонаря стояла парочка громил из кабаре: один из них держал за грудки вырывающегося Граймля (от каждого его дерганья раздавался треск пальто), а другой, сложив огромные ручищи на груди, преграждал Бёрджесу дорогу к беглецу. Сам же Бёрджес в этот самый момент озвучивал какой-то список требований вперемешку с угрозами. Рядом с этим громилой напарник Мо, который всегда казался громадным, выглядел как ребенок, зачем-то принявшийся бранить фонарный столб. Но как уже упоминалось, к задушевным беседам эти типы склонны не были и в дискуссию вступать не собирались. Повезло, что Мо пропустил совсем немного.

Завидев его, оба кабарешных громилы выпучили глаза и скривили лягушачьи губы. Мо даже испугался, что сейчас немедленно будет съеден прямо так, сырым и немытым, по традиции какого-то племени жутких громил, но тут выяснилось, что подобными отвратными гримасами здоровяки выражали свое почтение.

- О, господин Мо!- выдавил один низким утробным голосом.

- Шикарное выступление, господин Мо!- добавил другой идентичным голосом.

Мо прокашлялся и нахмурился.

- Вы сцапали нашего беглеца,- сказал он, кивнув на дергающегося Граймля.

- О, так это… ваш?

- Он вас как-то оскорбил? Так мы его сейчас…

Мо яростно покачал головой:

- Нет-нет! Я сам. Мы с моим…- Мо сделал паузу, пытаясь придумать наиболее оскорбительную для Бёрджеса должность,- личным карликовым прихвостнем…- он понял, что сказал полнейшую глупость и тут же исправился: - в смысле, помощником… сами с ним потолкуем. Вы не против?

- Конечно, господин Мо!

- Для вас что угодно, господин Мо!

- Бёрджес, бери его,- велел толстяк, словно перепуганный и весьма нетрезвый частный сыщик был вовсе не человеком, а каким-то конвертом.

Громила, преграждавший путь, отступил в сторону, а другой просто толкнул Граймля прямо в руки Бёрджесу, после чего они оба, кивнув Монтгомери Мо, двинулись к двери кабаре.

- Благодарю, джентльмены,- бросил им вслед Мо и схватил Граймля за свободное плечо. Вместе с напарником они потащили его вглубь Панталонного переулка.

Отойдя на достаточное расстояние от черного входа в кабаре, Мо остановился и швырнул частного сыщика в стену. Тот хрипнул и уже было сполз по ней, но толстяк подхватил его и поднял за ворот пальто.

- Что, уже не такой наглый, да?- зашипел Мо.- Убавилось развязности?

- Ну да, без своей шавки-то,- добавил его напарник.

Граймль выглядел не лучшим образом. Кажется, последние пару дней он только и занимался тем, что осушал винные бутылки.

- Я… кхе… ничего…- начал было он.

- Да-да. Ничего не знаешь,- зарычал толстяк прямо в небритое лицо сыщику-пьянице.- «Ты вообще не причем». «Ты уже все рассказал…».- Мо негодующе заскрипел зубами.- Только попробуй еще раз заикнуться о том, что ты чего-то там не знаешь. Мне из-за тебя только что пришлось пережить не самые приятные мгновения, и я тебе этого не спущу.

- Ты ведь уже понял, что ты нам все сейчас расскажешь, да?- гневно раздувая ноздри, добавил Бёрджес.

- А иначе мы не станем с тобой возиться,- сказал Мо.- Мы просто прирежем тебя прямо тут, возле этой помойки, и никто по тебе не всплакнет. Более того, никто даже не удивится, представляешь?

- Ну эээ… Бэнкс…- начал было Хоппер, выйдя вдруг из образа.- Тебе не кажется, что это… чересчур?

- Мы вообще-то действуем тайно, не забыл?- рявкнул толстяк, повернув голову к напарнику.

- Он знает, кто мы,- напомнил Хоппер.- Ты же не серьезно сейчас говорил?

- Конечно, серьезно.

- Но, Бэнкс…

- Заткнись, рохля. Если этот мерзавец не прекратит играть в потерю памяти, то все с ним кончено, обойдемся без колыбельной – перережем глотку и завалим мусором, пусть коты глодают его уродливое лицо. Выглядеть хуже, чем сейчас, оно всяко не будет.

Злоба и ярость, прозвучавшие в голосе напарника, испугали самого Хоппера. Прежде он не слышал от Бэнкса подобных безумных и отчасти маниакальных ноток. Холодок пробежал по его спине. Одно дело кого-то отлупить по старинке, сломать пару пальцев или даже руку, но убийство… это было чересчур.

- Я не уверен, что…- начал Хоппер, но толстяк его не слушал:

- А тебя не просили рассуждать, Хоппер!- Бэнкс повернул голову к напарнику. Казалось, он сейчас нападет на него самого. Хоппер даже сделал шаг назад – так угрожающе блеснули глаза Бэнкса.- Ты должен понять, что я пойду ради дела на что угодно. И если нужно избавиться от этой пьяни, которая только захламляет собой улицы, я сделаю это с удовольствием, и никто мне не указ. И это еще не все. Когда мы разделаемся с ним, мы отыщем его мерзкую шавку и утопим ее в канале, или засунем в бочку с керосином и подожжем, или швырнем ее в крысиные клетки. Нет, я придумал получше! Мы сбросим ее с какой-нибудь крыши – украсим грязную брусчатку кровавым пятном в виде псины.

- Нет, не нужно…- запричитал Граймль. На его глазах выступили слезы.- Только не Шушера… не трогайте Шушеру…

- Ты сам виноват, Граймль.- Констебль Бэнкс повернулся к частному сыщику.- Из-за тебя я был вынужден петь. А я просто ненавижу петь.