О первых началах

Кроме того, отделенное отделено от отделенного, как и иное всегда есть иное иному[211]. Действительно, если нечто возвращается, то оно отделено уже на том основании, что возвращается[212]. Следовательно, единое отлично от него и, значит, претерпело разделение и является не только единым, но и разделенным; стало быть, оно есть неединое. Далее, что служит для него причиной разделения? Конечно, оно само. Однако то, каким образом причиной разделения оказывается единое, трудно даже вообразить: единое есть причина единства, причина же раздельности — многое или даже нечто иное многому, и об этом речь пойдет ниже. Если же разделение совершает не само единое, то его производит уже другое, которое со своей стороны либо предшествует единому (но такоее утверждение неверно, ибо высказывание: «Разделяющее предшествует единящему» столь же неистинно, как суждение: «Худшее предшествует лучшему»), либо следует за ним; однако как может причина подчиняться тому, причиной чего она является? А как на самом деле от <единого> происходит все то, что следует за ним? Рассуждение, похоже, топчется на месте, поскольку всякий выход за свои пределы сводится к разделению и все время нуждается в промежуточной причине для него, и так происходит без конца. Следовательно, от единого не появляется ничего и выход за свои пределы начинается не с него, а с того первого, которое уже в состоянии отделить самое себя от последующего, как и последующее — от самого себя. Единое же, напротив, не только само объединяется со следующим за ним, но и не позволяет быть отделенным от самого себя и тому[213]. Итак, если от него не происходит ничего, то ничто и не возвращается к нему, и уж тем более не в познании и не так, как познающее обращается к познаваемому,— ведь эти предметы более всего разделены между собой.

5. Заключение: умозрительным путем единое непостижимо

И если бы даже было измыслено некое наинеяснейшее из разделений того, что происходит от него или от первого (ведь, разумеется, подобное разделение не возникнет с той лишь целью, чтобы появилась нужда в познавательном возвращении), то все равно подобные вещи, пожалуй, можно было бы говорить, лишь отказавшись от распространения такого разделения на единое. Итак, что бы могло примирить рассуждения, в столь значительной степени оспаривающие друг друга? Пожалуй, высшую истину в этих вопросах ведают лишь сами боги. Необходимо и нам при изыскании истины дерзнуть отправиться в плавание родовых мук недоумения, насколько это позволят божественный промысел, пекущийся об исследовании истины, и наша собственная сила.

6. Разрешение апории, касающейся происхождения от единого сущих предметов