О пьянстве

– Слушай, я хочу, чтобы ты ушел, пока не заявилась моя подруга!

– И что? И ее оттопырю.

– Ага, – засмеялась она, – ну да.

Я встал. Закашлялся, подавился. Медленно влез в одежду.

– От тебя чувствуешь себя тряпкой, – сказал я. – Не может быть, что я такая дрянь! Должно же во мне быть хоть что-то хорошее.

Я наконец оделся. Сходил в ванную и плеснул в лицо воды, причесался. Если б и лицо тоже можно было причесать, подумал я, да вот никак.

Я вышел.

– Ви.

– Да?

– Не злись слишком сильно. Дело не в тебе. Дело в кире. Так уже было раньше.

– Ладно, тогда тебе не следует столько пить. Ни одной женщине не нравится, если на нее второй после бутылки ставят.

– Чего ж ты на меня тогда ставила?

– Ох, прекрати!

– Послушай, тебе деньги нужны, малышка?

Я потянулся за бумажником и извлек двадцатку. Протянул ей.

– Боже, какой ты милый в самом деле!

Рукой она провела мне по щеке, нежно поцеловала в уголок рта.

– Веди машину осторожнее.

– Конечно, малышка.

Я вел машину осторожнее – до самого ипподрома.

[Лафайетту Янгу] [31] 1 декабря 1970 г

[…] никто не понимает алкоголика… Пить я начал смолоду… в 16 или 17, и наутро всегда они мне доставались – те взгляды, та ненависть. конечно, родители ненавидели меня так или иначе. Но, помню, сказал им однажды утром: «Боже, ну напился я… А вы, публика, относитесь ко мне, как к убийце…» «Ну всё! Ну всё! – сказали они, – то, что ты натворил, хуже убийства!» они не шутили. ну а в виду они имели то, что я общественно позорю их перед соседями, и что убийство оправдать можно, а вот пьянство… никогда, ей-богу, нет! Должно быть, не шутили, потому что, когда настала война, они понуждали меня влиться в убийство… это было общественно приемлемо.

[Стиву Ричмонду] [32] 1 марта 1971 г

[…] пить полезно для парня твоих лет, если ему нужно размяться и прозвонить себя от пальцев ног до головы. у тебя для этого хорошее место. может, летом и не так хорошо, когда мимо трусят все эти купальщики со своими уродскими жопами, но вот зимой, оно там есть. но лучше всего с питием подождать до перед самым закатом, а затем и начать, медленно, чтоб чуточка классической музыки играла. это хорошее время для письма – где-то после часа питья. сигара. ощущение покоя, пусть даже знаешь, что оно преходяще, так что даже в ощущениях покоя можешь говорить что-то воинственное, отпусти. позволь себе наслаждаться самому.

[Джону Беннетту] [33] 22 марта 1971 г

[…] я завязал – возможно, надолго – пьянство меня снашивает и расходует – мне 50 – пил 33 года с лишком – собираюсь немного отдохнуть. слишком много били. я по правде близко к смерти опустился, не то чтоб это плохо, это болеть плохо, не быть способным выдерживать во всем говне этого никудышного существования. не знаю, долго ли мне удастся продержаться, но я намерен опробовать это дело.