О пользе волшебства

В сказке Базиле Талия — дочь короля, который любит ее столь сильно, что не в силах оставаться в замке, когда она погрузилась в сон. Более отец героини нигде не упоминается после того, как он оставил Талию сидящей «на бархатном троне под парчовым балдахином» (509); о нем ничего не говорится даже тогда, когда она пробудилась, стала женой избравшего ее короля и зажила счастливо вместе с ним и своими прелестными детьми. Один король сменяет другого на престоле; то же самое происходит в жизни Талии: на смену королю-отцу приходит король-возлюбленный. Нельзя ли предположить, что эти короли, играя разные роли и выглядя по-разному, являются субститутами друг друга в разные периоды жизни девушки? Мы вновь имеем дело с невинностью ребенка на эдиповой стадии развития: он не ощущает ответственности за чувства, которые пробуждает или хочет пробудить в отце или матери.

Шарль Перро, член Французской академии, постарался сделать свою сказку максимально не похожей на сказку Базиле. Заметим, что Перро был придворным. Его сказки предназначались для того, чтобы их читали королевские дети; он выдавал их за сочинения своего маленького сына, якобы придуманные на потеху принцессе. Двух королей он заменил на короля и принца, причем второй, очевидно, не женат и не имеет детей. А пребывание короля в замке отделено от появления там принца сотней лет, чтобы у нас возникла полная уверенность, что между этими двумя персонажами нет ничего общего. Что интересно, Перро не сумел до конца освободиться от эдиповых коннотаций. В его сказке королева не ревнивая жена, обезумевшая из-за предательства мужа, — она выступает в качестве эдипальной матери, которая так ревнует к девушке, ставшей предметом любви принца, ее сына, что пытается погубить ее. Но у Базиле образ королевы убедителен, тогда как у Перро — нет. Его сказка распадается на две плохо сочетающиеся друг с другом части. Первая завершается тем, что принц будит спящую красавицу-принцессу и женится на ней. Затем следует вторая часть, из которой мы внезапно узнаем, что мать прекрасного принца на самом деле людоедка, которая пожирает малых детей и хочет съесть собственных внуков.

В сказке Базиле королева хочет скормить мужу его сына и дочь: это самое ужасное наказание за то, что он предпочел ей Спящую красавицу, которое может прийти ей в голову. В сказке Перро королева собирается съесть их сама. У Базиле королева завидует оттого, что все мысли и любовь короля полностью отданы Талии и ее детям. Она пытается сжечь Талию на костре: пламенная любовь короля к Талии вызвала столь же пламенную ненависть к ней со стороны королевы.

Из сказки Перро мы узнаем, что королева — людоедка, которая, видя проходящих мимо маленьких детей, едва удерживается, чтобы не наброситься на них. Никакого иного объяснения ее ненависти к внукам и желания съесть их автор не предлагает. Кроме того, прекрасный принц хранит в секрете свой брак в течение двух лет — до тех пор, пока не умирает его отец. Лишь после этого он привозит в свой замок Спящую красавицу и двоих ее детей по имени Утро и День. И хотя он знает, что его мать питается человеческим мясом, он оставляет ее править вместо себя, отправляясь на войну, и поручает ей и королевство, и жену, и детей. Сказка Перро завершается тем, что молодой король возвращается как раз в тот момент, когда его мать собирается бросить Спящую красавицу в яму со змеями. При виде сына людоедка, понимая, что ее план не удался, бросается туда сама.

Не составляет труда понять, что Перро не считал возможным рассказывать при французском дворе историю, в которой женатый король насилует спящую девственницу, оставляет ее беременной, полностью забывает об этом, а вспоминает лишь по случайности. Но сказочный принц, который держит в секрете свой брак и своих детей от отца (можно подумать, он опасается, что король ощутит эдипальную зависть к нему, если сын сам сделается отцом), выглядит неубедительно уже потому, что подобная зависть со стороны и матери, и отца по отношению к одному и тому же сыну — это чересчур даже для сказки. Принц знает, что его мать — людоедка, и все же не привозит жену и детей домой при жизни доброго отца, который смог бы повлиять на жену и укротить ее аппетиты. Он делает это лишь после его смерти, когда подобная защита более недоступна. Причина всего перечисленного кроется не в отсутствии мастерства у нашего автора, а в том, что он относился к своим сказкам несерьезно, придавая основное значение изящным или нравоучительным стихам, которыми завершал каждую из них[143].