Читаем О праве войны и мира полностью

Никто не знает, от кого произошел.


Он же в другом месте говорит:


Нежней отцовской материнская любовь,

Известней ей свое потомство, чем отцу.


Оттого необходимо найти какое-нибудь основание, в силу которого было бы возможно установить отца любого потомства. Таким основанием служит брачный союз, заключенный в естественном порядке [in terminis naturalibus], то есть сожительство, коим устанавливается подчинение жены мужу. Но если известно каким-нибудь иным способом, кто был отцом ребенка, или если отец сочтет для себя это установленным, то тогда потомство естественным образом должно наследовать на том же основании, как и любое иное. А если чужой заведомо считается вместо сына12, то есть в качестве усыновленного, разве же он не наследует в силу предполагаемой воли?

2. Внебрачные дети, даже после того как законом введено их отличие от законных (“… потомство, хоть законного не ; хуже, однако же законом утесняется”, - как сказано у Еврипида, могут тем не менее быть усыновлены, если этому не препятствует закон. Это некогда дозволял римский закон Анастасия, но впоследствии в целях поощрения законных браков был установлен более сложный способ приравнения внебрачных детей к законным, а именно - путем представления их в собрание высших должностных лиц и путем последующего законного бракосочетания родителей (L. lubemus. С. de natural lib.). Примером древнего узаконения внебрачных детей служат сыновья Иакова, приравненные их отцом к сыновьям его от свободных матерей и наделенные равными долями наследства.

3. Может, с другой стороны, случиться - не только в силу закона, но также в силу соглашения, - что дети, рожденные в браке, получают только пособие на пропитание13 или даже исключаются из наследования. Брачный союз, заключенный на основе подобного соглашения, даже со свободной женщиной, евреи называют конкубинатом. Таковым был, например, союз Авраама с Кефурой, дети которой поэтому наравне с Измаилом, сыном Служанки Агари, получили дары, то есть некоторые завещательные отказы, но в наследовании не участвовали (кн. Бытия, XXV, 6). Этого рода браки сейчас называются морганатическими браками. От них по своим последствиям почти не отличаются вторые браки у обитателей Брабанта14, ибо собственность родителей на земельное имущество, имеющееся при расторжении первого брака, переходит к детям от этого брака.


При отсутствии детей, если нет ни завещания, ни определенного закона, родовое имущество должно переходить к тем, от кого оно досталось, или к их детям.


IX. 1. Когда нет детей, к которым естественно переходит наследство, положение сложнее, и ни в чем законы не представляют большего разнообразия. Тем не менее все это разнообразие может быть сведено к двум главным источникам, из которых один учитывает близость степени родства, а другой предусматривает возвращение имуществ туда, откуда они происходят, согласно пословице: “Отчина - родственникам отца, материнская часть - родственникам матери”.

Нам кажется, что необходимо всячески различать отцовское, или родовое15, имущество, пользуясь терминами, принятыми в формуле, которой налагалась опека на имущество расточителя, и благоприобретенное имущество16. К первому относятся следующие слова Платона: “Я, законодатель, постановляю, что вы не являетесь хозяевами самих себя и что ваши владения не являются вашими, но что все принадлежит вашему роду, не только тому, который был, но также тому, который будет”. На этом основании Платон предлагает, чтобы “отцовский удел” возвращался в ту семью, откуда он исходит. Мне это представляется приемлемым не потому, чтобы было естественным не делать завещательных распоряжений об отчине и родовом имуществе, ибо часто нужда какого-нибудь друга приводит к тому, что это становится не только похвальным, но даже необходимым17, но потому, что в случае сомнения, повидимому, следует полагать, что такова была воля наследодателя без завещания. Мы при этом исходим из того предположения, что тот, о чьей воле идет речь, владеет имуществом на праве неограниченной собственности.

2. Хотя после смерти он и не может сохранить свою собственность, все же следует считать несомненным, что он не пожелал бы утратить возможность благодеяний, и необходимо исследовать наиболее естественный порядок сообщения таких благодеяний. Хорошо сказано у Аристотеля: “Лучше отплатить благодарностью тому, кто делает нам добро, нежели оказать благодеяние другу”. И Цицерон заявляет: “Нет обязанности выше благодарности”; он же говорит: “Так как существует двоякого рода великодушие: первое - это оказание благодеяний, другое - воздаяние благодарности, то в вашей власти оказывать или не оказывать благодеяния, но нельзя не отплачивать за добро благодарностью для того, кто хочет быть свободным от неправды”. Амвросий (“Об обязанностях”, кн. I, гл. 31) утверждает: “Благородно относиться с благожелательностью к тому, кто оказал тебе какое-нибудь благодеяние или доставил должность”. И далее: “Что в большей степени противоречит долгу, нежели отказывать в воздаянии за полученное?”.

Перейти на страницу:

Похожие книги