О праве войны и мира

II. К настоящей главе относится прежде всего ловля зверей, птиц, рыбы. Как бы то ни было, но поставлен вопрос о том, до каких пор все называется бесхозяйным имуществом. Нерва-сын говорит, что рыба в водоеме составляет наше владение, но не рыба в озере; также и дичь, содержимая в заповеднике, составляет наше владение, но не та, которая бродит в огражденных лесах (L. Posslderi Item feras, D. de acq. poss.). Однако ведь рыба содержится в частном пруду так же, как и в водоеме, а тщательно огражденные леса сдерживают дичь не хуже, чем заповедники, называемые греками “зверинцами”; они между собой не различаются ничем, кроме того, что одни представляют более тесную, другие - более просторную ограду. Поэтому в наше время возобладало более правильное противоположное мнение, а именно, что как дикие животные в частных лесах, так и рыба в частных прудах находится в чьем-либо владении, а следовательно, и в собственности.

Убежавшие дикие животные остаются собственностью своих ловцов, если только таких животных можно распознать

III. Дикие животные, как только они возвращаются в состояние естественной свободы, перестают принадлежать нам, по словам римских юристов (L Quod enlm. D. de acqul. dom. 1. L. Pomponius. D. de acqu. pcxss.). Но собственность, возникающая из владения, на всякого рода иные вещи с утратой только владения не прекращается: напротив, утрата владения сообщает право на обратное истребование владения. Если другой похитит наши вещи или если они сами убегают, как убегает раб, то это не имеет большого значения. Поэтому правильнее сказать, что собственность не утрачивается сама собой, например оттого, что дикие животные убегут, но утрачивается в силу естественного предположения о том, что мы их покидаем вследствие крайней затруднительности их преследования2, в особенности когда невозможно отличить своих животных от чужих. Но это предположение может быть устранено другими предположениями, например, если животное снабжено “отличительными признаками“3, как-то: погремушками4, какие, как известно, иногда имеют козы и соколы и по которым их можно распознать и возвратить хозяину (L. Naturalem. D. de acqu.poss.)

Для приобретения же собственности требуется то или иное фактическое овладение5; для этого не достаточно нанесения раны, как правильно возражали Требацию. Отсюда произошла пословица: “Поднял зайца для других“6. И в пятой книге “Метаморфоз” Овидия сказано, что одно дело - знать, где что-нибудь находится, а другое - найти искомое.

Владение приобретается или с помощью орудий, или каким-либо иным способом

IV. Это владение может приобретаться с помощью не только рук, но также приспособлений - таких, как западни, сети, силки, - при наличии двоякого рода условий: необходимо, во-первых, чтобы самые приспособления были в нашей власти, затем - чтобы самые животные попали туда и не были в состоянии оттуда освободиться. Таким образом, должен решаться вопрос о кабане, попавшем в сети (L. Inlaqueum. D. de acqu. rer. dom.).

Принадлежность диких животных царям не противоречит праву народов

V. Все это было бы так, если бы не вмешивался ни один внутригосударственный закон. Ибо сильно ошибаются новейшие юристы, полагая, что изложенные правила так связаны с естественным правом, что они неизменны. Эти правила не являются частью естественного права в абсолютном значении, но являются таковым под определенными условиями, то есть поскольку не предусмотрено нечто иное (Хостиензис и другие, In. С. non est de decinus; Ясон, “Заключения”, 119). Так, народы Германии, когда давались владения их князьям и царям для поддержания их достоинства, разумно полагали, что следует начинать с тех вещей, которые можно уделять без ущерба для кого-либо, каковы все вещи, которые не поступили еще в чью-либо собственность7.

Этим же правом пользовались и египтяне. Ибо и там сборщик налогов царя, который назывался “личным представителем”, устанавливал владение на такого рода вещи. Закон же мог также до занятия этих вещей перенести право собственности, так как одного закона достаточно для учреждения частной собственности (Страбон, XVII: Коваррувиас, на С. peccatum, part. 2, 8).

Как приобретается владение прочими бесхозяйными вещами

VI. Таким же образом, как и дикие животные, приобретаются и другие “бесхозяйные вещи“8 (Плутарх, “Греческие вопросы”, 29). Ибо и эти вещи, если следовать одной только природе, принадлежат нашедшим и захватившим их. Так, пустынный остров Аканф присужден халкидянам как первым пришельцам, а не андросцам, которые первые бросили туда палку. Причина состоит в том, что начало овладения заключается в телесном сближении, что в отношении движимых вещей осуществляется с помощью рук, в отношении недвижимых - с помощью ног. Знание того, где находится вещь, не есть еще находка ее, как сказано у Овидия в “Метаморфозах” (V).

К кому естественно отходит открытый клад; разнообразие законов об этом предмете