О праве войны и мира

VII. К числу бесхозяйных вещей относятся также клады, то есть деньги, собственник которых неизвестен. Поскольку он не обнаруживается, то признается не существующим; поэтому “лады естественно принадлежат нашедшему их, то есть тому, кто сдвинет с места и захватит вещь (L. III. de acq. poss.) Тем не менее это не препятствует тому, чтобы законами и обычаями было постановлено иначе9. Платон считает, что в таких случаях необходимо сделать сообщение должностным лицам и посоветоваться с оракулом. Апполлоний Тианский присуждал клад, как бы дар божий, тому, кто ему казался самым достойным (Филострат, II, 15). У евреев было принято, чтобы клад поступал к хозяину участка земли10, где клад найден, что можно заключить из притчи Христа в евангелии от Матфея (XIII). Такой же порядок существовал в Сирии, что я заключаю из истории, сообщенной у Филострата в книге VI, главе XVI. Законы римских императоров в этой части весьма сильно расходились между собой, что отчасти подтверждают их постановления, частью же - исторические свидетельства11 Лампридия12, Зонары Кедрина. Германские народы клады, как и прочие бесхозяйные вещи, приносили князю, и это ныне стало общим правом, как бы правом народов (Фома Аквинский, II, II, LXVI. 5, Каэтан; Коваррувиас, на С. peccatum. p. 3, 2). Ибо и в Германии13, и во Франции, и в Англии, и в Испании, и в Дании соблюдается этот же порядок. О том, почему это не может быть рассматриваемо как правонарушение, мы сказали достаточно.

Постановления римского права об островах и намывах не принадлежат ни к естественному праву, ни к праву народов

VIII. Обратимся к речным приращениям, о многих из которых имеются заключения древних юристов и даже целые комментарии новейших юристов14 (Бартол, “О приросте”; Баптиста Аймус, “О праве примыва”; Коннан, “Комментарии к цивильному праву”, III, V). То же, что по этому предмету приведено ими, по большей части заимствовано из установлений некоторых народов, но отнюдь не из права естественного; хотя они часто обозначают свои институты этим именем. Ибо многие из их определений опираются на то основание, что и берега принадлежат владельцам соседних имений и то же самое относится к руслам рек, как только они оставлены реками (L. Adeo D. de acqui. rer. dom.), оттуда следует, что и острова, возникшие в Реке, принадлежат тем же владельцам. Далее, в случае речных наводнений юристы указывают на то, что малые наводнения не уничтожают собственности, более значительные же уничтожают (L. Adeo. Quodsl. L. ergo. L. Martlus eod.tit.); если поток отступит внезапным порывом, то затопленное поместье после наводнения возвращается к своему собственнику, если же наводнение убывает понемногу, то, напротив, оно отходит ближайшим владельцам. Это все может быть определено законом и оправдываться соображениями о необходимости укрепления брегов15, против чего я не имею возражений; но что все это вытекает из природы, как склонны полагать некоторые, - с этим я менее всего могу согласиться.

Остров в реке и высохшее русло реки принадлежат по естественному праву тому же, кому и самая река или ее часть, то есть народу

IX. 1. Если принять во внимание то, что имеет место по большей части, то сначала народы заняли земли16 не только для осуществления власти, но и в собственность, прежде чем: поля были расписаны между частными лицами (см. выше в настоящей книге, гл. III, в конце). “Мы называем, - говорит Сенека (“О благодеяниях”, кн. VII, гл. 4), - пределами афинян или кампанцев то, что затем соседи размежевали между собой частными границами”. Так, и Цицерон (“Об обязанностях”, кн. I) пишет: “Частные владения возникли отнюдь не по природе, а или в силу давнего завладения, когда заселялись пустопорожние земли, или в силу победы путем военного захвата, или, наконец, в силу закона, соглашения, условия, жребия. Отсюда произошли названия земля Арпинская - от арпинатов, земля Тускуланская - от тускулан. Подобным же образом производилась роспись частных владений”. Дион Прусийский в “Родосской речи” говорит: “Много можно найти такого, что в целом государство считает своим достоянием, но что по частям разделено между отдельными собственниками”. Тацит о германцах рассказывает “Поля заселяются по числу земледельцев селеньями (неправильное чтение - “по очереди”), а затем делятся между поселенцами по их достоинству”.

Поэтому-то те земли, которые первоначально заняты народом и впоследствии не распределены, следует считать собственностью народа. И подобно тому как в реке, находящейся в частном владении, образовавшийся остров или высохшее русло принадлежат частным лицам, так в водах, находящихся в публичном пользовании, то и другое принадлежит народу или тому, кому народ это передаст.