О праве войны и мира

2. Мне кажется, что полагающие иначе вводят такой порядок вещей, который, как они воображают, существовал на небесах до рождения величества, когда, по их словам, младшие боги не уступали по своей власти Юпитеру. А тот порядок, о котором была речь, - порядок подчинения15 - познается не только общим смыслом. Из этого общего смысла вытекает следующее изречение:

Всякое царство подвластно иному, сильнейшему царству.

А у Папиния сказано:

Все подчиняется власти, Властвуя в свой черед.

И знаменитое изречение Августина16: “Заметь иерархию степеней в делах человеческих. Необходимо выполнять веления управителя; напротив, не следует этого делать, если проконсул прикажет обратное Подобным же образом нужно поступать, если что-нибудь прикажет консул и иное повеление издаст император. Тогда ты не пренебрежешь властью, отказывая ей в повиновении, но предпочтешь служить высшему начальству и низший не должен гневаться на предпочтение, оказываемое высшему” (С. qui resisUt. XI, quaest. 3).

Его же слова о Пилате: “Ему ведь бог дал власть так же, как сам он был подчинен цезарю” (“На евангелие от Иоанна)”.

3. Тот же порядок подчинения удостоверяется также божественным одобрением. Ибо, по словам первоверховного апостола мы подчиняемся должностным лицам иначе, чем царю (посл. I ап. Петра, II, 1). Царю мы подчинены как верховному государю, то есть без малейшего изъятия, за исключением того что непосредственно повелевает сам бог, который, например одобряет, а не воспрещает перенесение обид. Должностным же лицам мы подчиняемся как поставленным царем, то есть как тем, чья власть исходит от царя. А когда Павел повелевает всякой душе повиноваться предержащим властям, тем самым он включает сюда также подчиненных должностных лиц. Даже в народе еврейском, где было столько царей, презиравших законы божеские и человеческие, ни разу подчиненные должностные лица, среди которых было немало благочестивых и храбрых, не притязали на право противиться царям силой, иначе как по прямому уполномочию на то от самого бога которому принадлежит верховная власть над царями (I Самуил, XV, 30). Напротив, Самуил показал, каковы обязанности вельмож, воздав в присутствии их и народа подобающие почести Саулу, уже вступившему на путь неправильного правления.

4. Положение государственной религии всегда находилось в зависимости от произволения царя и синедриона. А так как вслед за царем должностные лица вместе с народом клялись в верности богу, это следует понимать в том смысле, что соблюдение клятвы было обязательно для них настолько, насколько это было во власти каждого из них. Нам неизвестно, чтобы даже изваяния ложных богов, находившиеся в общественных местах, опрокидывались когда-нибудь иначе, как по повелению народа, во время его правления, или же правящего царя. Если же где-либо и творились насилия против царя, то об этом рассказывается как о попущении божественного провидения, но не для одобрения такого образа действия людьми.

5. Обычно сторонниками противоположного мнения приводится изречение Траяна при вручении им кинжала начальнику преторианцев: “Пользуйся им ради меня, пока я буду править праведно, если же злоупотреблю властью, то - против меня”. Между тем известно, что Траян, как видно из “Панегирика” Плиния, заботился единственно о том, чтобы не казаться ни в чем похожим на царей, он хотел, чтобы в нем видели главу государства17, подчиненного суждению сената и народного собрания, решение которых должен был выполнять начальник преторианцев даже вопреки воле самого главы государства. Нечто подобное мы читаем о Марке Аврелии Антонине, который не хотел пользоваться казенными деньгами иначе, как с утверждения сената (Дион Кассий, кн. VI).

Как следует поступать в случае крайней необходимости и неотвратимой иным путем опасности?

VII. 1. Существенно важнее вопрос о том, связывает ли нас закон о непротивлении при наличии большой и явной опасности. Ибо ведь даже некоторые законы божеские, хотя и изданные в общей форме, тем не менее включают молчаливое изъятие на случай крайней необходимости; так было постановлено еврейскими учителями о соблюдении субботы во времена асмонеев, откуда произошло известное изречение: “Смертельная опасность препятствует соблюдению субботы”. У Синезия приводится следующее основание несоблюдения закона о субботе: “Если нашей жизни несомненно угрожает крайняя опасность“18. Указанное изъятие подтверждено самим Христом по поводу другого закона - о невкушении хлебов предложения. И еврейские учители, следуя в этом древнему преданию, вводят то же изъятие в закон о запретной пище и в некоторые другие законы ветхого завета не потому, что бог не имел права принудить нас подвергнуться неизбежной смерти, но так как по самому содержанию этих законов представляется невероятным, чтобы они включали столь суровое постановление, что еще менее свойственно чисто человеческим законам.