О праве войны и мира

Чисто несчастный случай не заслуживает наказания и не обязывает к возмещению убытка. Правонарушения влекут то и другое. Промежуточная вина, обязывая к возмещению, часто не заслуживает наказания, в особенности же смертной казни. Сюда относится следующее место у Валерия Флакка:

У кого ж против воли кровью омочены руки,
Под напором суровой судьбы, к вине все же близкой, —
Тех различно карает их ум, и терзают деянья
На досуге мужей.

V. Следует различать зачинщиков войны от сторонников воюющих

Поэтому Фемистий убеждает в необходимости различать зачинщиков войны[1389] и тех, кто действует под руководством других, примеры чего встречаются повсюду в истории. Геродот («Каллиопа») рассказывает о том, что греки наказали тех из фивян, кто был зачинщиком перехода их на сторону мидян. Так, руководители восстания в Ардее были обезглавлены, по свидетельству Тита Ливия (кн. IV). По словам того же автора, Валерий Левин «после взятия Агригента начальников города приказал высечь розгами и казнить; прочих же продал вместе с добычей» (кн. XXVI). В другом месте Ливий пишет: «После сдачи Ателлы и Калатии там принялись за тех, кто был во главе восстания». И еще: «Так как зачинщики мятежа подверглись заслуженным наказаниям со стороны бессмертных богов и вас, отцы-сенаторы, то как угодно будет поступить с неповинной толпой?» «Наконец, они были прощены и им было даровано право гражданства, что было сделано, – как сказано, – чтобы наказание постигло виновных» (кн. XXVIII). У Еврипида восхваляется Этеокл, аргивянин, так как

Был осужден всегда его судилищем
Виновный, но не град родной, которому
Вождя положено нести бесчестие.

И афиняне, по рассказу Фукидида, раскаялись в постановлении против митиленян, «поскольку подвергли избиению целый город вместо одних только зачинщиков отпадения» (кн. III). У Диодора также рассказывается, как Димитрий Полиорнет, взяв Фивы, умертвил только десять зачинщиков отпадения.

VI. У самих зачинщиков следует различать основания извинительные от неизвинительных

1. Но у самих зачинщиков войны следует различать причины их действий. Бывают такие причины, которые, не являясь справедливыми, тем не менее могут внушать уважение людям небесчестным (Витториа, «О праве войны», № 59). Автор речи «К Гереннию» (II) усматривает наличие справедливейшей причины у того, кто совершает преступление не под влиянием гнева или жестокости, но побуждаемый долгом и разумным рвением. Мудрец, у Сенеки, «отпустит врагов целыми и невредимыми, нередко даже с похвалами, если те вступили в войну, руководствуясь честными намерениями – ради соблюдения клятвы, союза, свободы» («О милосердии», кн. II, гл 7).

У Тита Ливия цериты умоляют о прощении за свою ошибку[1390], состоявшую в помощи своим единокровным фокейцам (кн. VII). Римляне даровали прощение халкидянам и прочим, помогавшим Антиоху в силу договора. Аристид во второй речи «О Левктрах» говорит о фивянах, которые последовали в поход за лакедемонянами против афинян: «Они оказались участниками беззаконного деяния, которое они, однако, прикрывали некоторым подобием справедливости, а именно – верностью главам их союза».

2. Цицерон в книге первой «Об обязанностях» говорит о необходимости сохранять жизнь тем, кто не был на войне ни жесток, ни кровожаден, и о том, что войны ради славы государства должны вестись с меньшим ожесточением. Так, царь Птоломей сообщает Димитрию, «что между ними идет борьба не из-за чего-нибудь иного, но из-за власти и славы». Север у Геродиана[1391] заявляет: «Когда мы вели войну против Нигра, причины враждебности не были благовидны, потому что яблоком раздора между нами являлась верховная власть принцепса и в нашем раздоре каждый из нас одинаково стремился овладеть ею, движимый честолюбием» (кн. III).

3. Часто имеет место сказанное у Цицерона о войне между Цезарем и Помпеем: «Было некое помрачение, была распря между знаменитейшими вождями; многие пребывали в колебании относительно того, на чьей стороне преимущество» («В защиту М. Марцелла»). Тот же автор в другом месте замечает: «Если мы и повинны в некоторых заблуждениях человеческой природы, то мы, по крайней мере, неповинны в злодеянии». Как сказано Фукидидом, обычно, бесспорно, снисхождения заслуживают те, кто поступает «не злоумышленно, но вследствие ошибки суждения».