О природе и языке

Для Хаузера, как и для других, «святым Граалем» является человеческий язык: целью является — показать, как его можно понять, если мы исследуем его с этих четырех точек зрения, и только так. То же должно быть верно для намного более простых систем: «язык танца» медоносной пчелы, если подобрать тот единственный пример в животном мире, который, согласно стандартным (хотя и не бесспорным) версиям, как будто имеет, по крайней мере, поверхностное сходство с человеческим языком: неограниченную область применения и свойство «смещенной референции» — способность сообщать информацию о чем-то вне сенсорного поля. Мозг у пчелы размером с травяное семя, менее миллиона нейронов; есть родственные виды, которые отличаются способом коммуникации; никаких ограничений на эксперименты с хирургическим вмешательством нет. И все же базовые вопросы остаются без ответа: в особенности вопросы по поводу физиологии и эволюции.

В своем обзоре этой темы Хаузер не обсуждает механизмы, а немногие высказанные предположения представляются несколько экзотическими; к примеру, теория математика и биолога Барбары Шипман о том, что танец пчелы основан на способности отобразить некоторое шестимерное топологическое пространство в трехмерное, может быть, с помощью какого-то «детектора кварков» [13]. Относительно эволюции у Хаузера лишь несколько фраз, в которых проблема, по существу, только формулируется. То же верно и для других случаев, которые он рассматривает. Например, в отношении певчих птиц, этого «главного достижения эволюционных исследований», несмотря на то что нет никакого «убедительного сценария» селекции — впрочем, похоже, даже и неубедительного.

Поэтому нас вряд ли должно удивлять, что в несравнимо более сложном случае — когда речь идет о человеческом языке, вопросы по поводу физиологических механизмов и филогенеза остаются загадкой.

При более пристальном взгляде на исследование Хаузера проявляются некоторые указания на отдаленность цели, поставленной им и другими учеными, — достойной цели, но нам надо реалистичнее оценивать, как далеко мы отстоим от нее. Во-первых, само название книги способно ввести в заблуждение: она совсем не про эволюцию коммуникации — эта тема упоминается лишь вскользь. Скорее, это сравнительное исследование коммуникации разных биологических видов. На это ясно указывают комментарии Дерека Бикертона в его рецензии в журнале «Nature», которые цитируются на суперобложке; а также последняя глава книги с размышлениями о «направлениях будущих исследований». Эта глава озаглавлена «Сравнительная коммуникация», что реалистично; размышлений об эволюции, это совсем другое дело, там мало. Вообще говоря, то, что Хаузер и другие представляют как свидетельство естественного отбора, на деле оказывается описанием прекрасного приспособления организма к его экологической нише. Факты часто занимательные и наводят на размышления, но они не составляют истории эволюции: скорее, они формулируют задачу, которую исследователи эволюции должны решить.

Во-вторых, Хаузер указывает, что такое всеобъемлющее сравнительное исследование коммуникации «не имеет отношения к формальному изучению языка» (как мне кажется, замечание утрированное). Это немаловажный момент: то, что Хаузер называет «формальным изучением языка», включает в себя психологические аспекты первых ракурсов отологического подхода: (1) механизмы языка и (2) их онтогенез. А что не имеет отношения к психологическим аспектам, то не имеет отношения и к физиологическим аспектам, поскольку все, что как-то касается физиологических аспектов, выдвигает определенные условия и в отношении психологических аспектов. Соответственно, первые две перспективы рекомендуемого подхода Тинбергена фактически оказываются отринуты применительно к человеческому языку. По похожим причинам, можно сказать, что сравнительное исследование, в том же самом смысле, «не имеет отношения» к современным изысканиям по коммуникации пчел, которые во многом представляют собой изобилующую подробностями разновидность «дескриптивной лингвистики». Этот вывод представляется правдоподобным: удалось много чего узнать о конкретных видах на описательном уровне — о насекомых, птицах, низших обезьянах и др. Но мало что выяснилось в плане каких-то общих закономерностей.