О происхождении времени. Последняя теория Стивена Хокинга

ЕСЛИ СУЩЕСТВУЕТ МУЛЬТИВСЕЛЕННАЯ, ТО ТАМ И ЗДЕСЬ БУДУТ ЧИСТО СЛУЧАЙНО ПОЯВЛЯТЬСЯ РЕДКИЕ ОСТРОВНЫЕ ВСЕЛЕННЫЕ С ЛОКАЛЬНЫМИ ЗАКОНАМИ, ПОДХОДЯЩИМИ ДЛЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЖИЗНИ.

На Стивена все эти соображения впечатления не производили. Он был всецело согласен с Сасскиндом, Линде и их последователями в том, что бросающийся в глаза биофильный замысел Вселенной требует объяснения. И он был в корне несогласен, что космология антропной мультивселенной что-то объясняет. На обратном пути в Пасадену после конференции в Санта-Барбаре мы остановились в кубинском танцевальном клубе в Беверли-Хиллз, где Стивен оторвался от танцев, чтобы высказать свое неудовлетворение новой струнной космологией: «Защитники идеи вечной инфляции и мультивселенной тут же запутываются, когда хотят рассказать, что бы увидел типичный наблюдатель, – печатал он в ритме кубинской сальсы. – В их картине мира мы все китайцы, и беда подстерегает нас за углом».

К концу столетия Стивена стало все больше беспокоить, что антропная логика в космологии подрывает основы рационального метода, который составляет суть науки. Возможно, этот тонкий вопрос будет не сразу понятен. Но наберитесь терпения: мы как раз подошли к главному пункту в споре «Линде против Хокинга».

Основная проблема в том, что антропный принцип опирается на предположение – которое очень часто пытаются «замести под ковер», – что мы так или иначе являемся типичными обитателями мультивселенной. То есть, чтобы рассуждать в антропных рамках, мы должны сначала разобраться, что типично, а что нет. Это делается посредством выделения некоторых биофильных свойств физического мира, которые мы полагаем важными для существования жизни. При описании этого качества мы переводим такие слова, как «мы», «нас» или «наблюдатель», на язык физики. Затем это описание вместе со статистическими свойствами мультивселенной используется, чтобы логически вывести из него, в какой категории островных вселенных мы – типичные обитатели мультивселенной – должны обитать, и следовательно, на какие физические открытия мы можем рассчитывать с нашими телескопами.

Но как же происходит отбор «антропных» свойств, определяющих тот ансамбль наблюдателей, типичными, случайно выбранными членами которого мы предположительно являемся? Те или иные свойства действующих законов, количество спиральных галактик, доля барионов в составе этих галактик, число развитых цивилизаций? Все мы типичны в каком-то определенном смысле и нетипичны в каком-то другом. Можно ли назвать меня типичным человеком оттого, что я живу в самой густонаселенной стране моей планеты? Индийские читатели ответят на этот вопрос утвердительно, остальные – вряд ли. Типичен ли я, если живу в стране, где сменяются четыре времени года? Большинство читателей скажут «да», но некоторые все-таки ответят «нет». Кроме того, есть множество ансамблей, о которых вообще ничего нельзя сказать. Живем ли мы во Вселенной с наибольшим числом цивилизаций? Возможно. Но мы точно так же можем оказаться жителями вселенной, нетипичной в этом отношении, такой, в которой есть несколько цивилизаций, но гораздо меньше, чем в других вселенных. И ни данные, имеющиеся у нас сейчас, ни те, что мы получим в будущем, не помогут нам ответить на этот вопрос. Мы попросту этого не знаем. В этом и заключается проблема космологии антропной мультивселенной. Из-за отсутствия ясного критерия, который корректно определяет референтную группу обитателей мультивселенной, все теоретические предсказания космологии антропной мультивселенной становятся неоднозначными. Теория приносится в жертву личным предпочтениям и субъективизму. С вашей точки зрения мы должны оказаться в одном виде островной вселенной, тогда как со своей я выбираю совсем другую – и нет никакой возможности рационального разрешения этого противоречия на основе эксперимента и наблюдения.