Отвечая на этот вопрос, нам пришлось бы далеко уйти от нашей темы. Во всяком случае, понятна параллель с тем, что говорилось нами ранее о трансформации инструментов «кондиционирования» и моделирования. На придворно-аристократической фазе необходимость сдерживать стремления и аффекты обосновывалась прежде всего почтительностью, респектом по отношению к другим людям, в первую очередь к вышестоящим. На следующей фазе то, что принуждает к отказу от влечений, к их регулированию и контролю, в значительно меньшей мере репрезентируется определенными личностями. Иными словами, в первом приближении и без различения нюансов можно утверждать, что к сдерживанию и регулированию аффектов и влечений непосредственное отношение имеют менее заметные и безличные силы социальной взаимосвязанности, разделения труда, рынка конкуренции. Им соответствуют вышеупомянутые способы обоснования и «кондиционирования», предполагающие, что социально желательное поведение рассматривается индивидом как нечто ему присущее, как его собственные внутренние побуждения, как продукт его собственного желания. Это относится и к тому регулированию влечений, которое требуется для «работы»; это относится и ко всей схеме моделирования влечений в буржуазном индустриальном обществе. Разумеется, есть отличия между схемой преодоления аффектов (определяющей, какие из них сдерживаются, а какие нет, и какие нужно регулировать и трансформировать) на этой фазе и схемой, действовавшей на предыдущей, придворно-аристократической фазе. В одних случаях, когда это соответствует иного рода нуждам, буржуазное общество сильнее ограничивает влечения, в других — оно просто перенимает и перерабатывает аристократические ограничения. Влечения трансформируются в соответствии с изменившейся социальной ситуацией. Сильнее, чем ранее, проступают различные элементы, присущие разным национальным схемам подавления аффектов. Но в обоих случаях, и в придворно-аристократическом, и в буржуазном обществе XIX и XX вв., речь идет о высших слоях общества, взаимосвязанных в социальном отношении наиболее тесно. Нам еще следует показать, что возрастающая взаимосвязь высших слоев вообще играет центральную роль двигателя цивилизации.
Глава VII
О плевании
I. Примеры
A. Из латинского «Stanspuer ad mensam»
(The Babees Book. T. 2. P. 32.)
27
Не плюй на стол или под него.
37
Не плюй в умывальный таз, когда моешь руки.
B. Из французской «Contenence de table»
(The Babees Book. T. 2. P. 7.)
29
Не плюй на стол.
51
Когда моешь руки, плюй не в тазик, а рядом с ним.
133
He плюй в умывальный таз, когда моешь руки.
D. Из «Der Deutsche Cato»
(S. 137)
после 276
Не плюй на стол.
E. «De civilitate morum puerilium» Эразма Роттердамского
Aversus expuito, ne quem conspuas aspergasve. Si quid purulentius in terram rejectum erit, pede, ut dixi, proteratur, ne cui nauseam moveat. Id si non licet, linteolo sputum excipito. Resorbere salivam, inurbanum est, quemadmodum et illud quod qousdam videmus non ex necessitate, sed ex usu, ad tertium quodque verbum expuere[281].
F. 1558 Из «Галатео» Джованни Делла Каза, архиепископа Бенневентского
(цит. по пятиязычному изданию, Женева, 1609)
Я часто слышал, что в иные времена целые народы жили столь размеренно и поступали так достойно, что им и не требовалось плеваться. Почему бы нам не делать этого хотя бы короткое время.