О, Путник!

— Господа, клуб любителей данной бессмертной фразы пополнился ещё одним членом! Наши ряды множатся с каждым днём!

Я быстро и решительно наполнил рюмки и произнёс тост:

— За ПРОФЕССОРА!

— За его здоровье!

Мы закусили, а потом все, как один, обратили свои благостные и задумчивые взоры на багровое солнце, уже наполовину опустившееся за свинцово-серый горизонт. Очередной день неумолимо и неуловимо подходил к концу. В гигантском часовом механизме, подвешенном неизвестно кем где-то в далёкой и неведомой пустоте, прокрутились на несколько зубчиков шестерёнки, сдвинулись на одну отметину стрелки, раздался сухой и резкий щелчок. Время как всегда презрительно и вяло помахало рукой пространству и ушло вперёд. Пространство, как всегда, томно дремало на своём привычном месте. Оно было абсолютно спокойным и никуда не спешило.

— Ну что, Барон, надеюсь, у вас исчезли последние сомнения в искренности наших самых добрых намерений в отношении планеты Земля? — я дружески обнял Артиллериста, Советника, ПРОФЕССОРА и Инженера, причудливо соединённых в одном лице.

— Конечно, Сир! Извините меня за то, что я позволил себе испытать чувство недоверия к Вам!

— Ничего, ничего! Недоверие зачастую предшествует вере! Истина всегда выковываются в горниле сомнений и метаний!

— Как хорошо сказано, Сир! — задумчиво произнёс ПОЭТ. — Цитатник пополняется и переполняется.

— Ваше Величество, было бы неплохо вернуться к начальной и основной теме нашего разговора, — буркнул БАРОН.

— Да, Сир, было бы неплохо, — озабоченно сказал ШЕВАЛЬЕ.

— А какова эта тема, друзья мои? — я окинул всех рассеянным и слегка недоумённым взглядом.

— Сир, мы говорили об артиллерии, однако!

— Ах, да… — я тряхнул головой, отгоняя от себя неожиданно нахлынувшее томное и грустное настроение. — Пушки, пушки… «Ребятушки, где же ваши пушки? Наши пушки…». Как же там дальше? Не помню…

— Сир! — громкий и негодующий голос БАРОНА окончательно вернул меня в действительность.

— ПРОФЕССОР, так вы сможете помочь нам в использовании артиллерии? На Первом Острове в Первой Провинции есть мастерские, где производят превосходное оружие. Слышали что-либо о мастерах Первой Горы?

— Конечно, Сир! Кто же о них не слышал!? — с восхищением произнёс мой новый соратник. — Ваш меч великолепен, какая сталь!

— Благодарю. Так что нам делать с пушками, вернее, с боеприпасами к ним? Нужны ядра, порох. Без них мы никуда…

— Как, что делать, Сир!? — ухмыльнулся Инженер. — Использовать их по прямому назначении!. Никакие мастерские нам не нужны.

— Не понял, — удивился я.

— Сир, дело в том, что основная часть неиспользованных боеприпасов находится неподалёку от сюда, в соляных пещерах Третьей Провинции.

— Вот как!? — раздался радостный возглас БАРОНА. — Прекрасно, отлично! Теперь всё дело только за подготовкой артиллеристов. Ну, это проблема небольшая.

— Сударь, вы неправы! — строго и возмущённо произнёс Инженер — Именно эта проблема является главной! Хороший наводчик-бомбардир в нашем деле на вес золота! Засыпать порох, закатать ядро и зажечь фитиль сможет любой идиот. А вот навести орудие точно на цель, да сделать меткий выстрел, — это совершенно другая история!

— Скажите-ка мне, громовержец вы наш огнедышащий, а почему вы так настороженно ко мне отнеслись? Почему!? — я пристально посмотрел на ПРОФЕССОРА. — С чем связаны ваши тревоги и сомнения по поводы судьбы нашей прекрасной планеты?

— Сир, как я понял со слов КООРДИНАТОРА…

— Снова этот мерзкий и зловещий тип! — нервно прервал я собеседника. — Что он хоть из себя представляет?!

— Человек как человек, Сир… Возраста, роста и ума среднего, но чрезвычайно честолюбив. Крайне тщеславен. Хитёр. Изворотлив. Имеет определённые странности в поведении. Всё о чём-то думает, размышляет, несколько отстранён от действительности. Периодически беседует сам с собой, постоянно что-то бормочет и вздрагивает.

— Правильна ли эта характеристика? — я взглянул на БАРОНА и ПОЭТА.

— В принципе, да, — кивнули они.

— Ладно… Так что сказал вам КООРДИНАТОР по поводу меня?

— Сир, он под страшным секретом поведал мне, что Вы являетесь агентом могущественной инопланетной цивилизации, которая хочет поработить Землю, а может быть её и уничтожить. Анклав, вдруг появившийся на нашей планете по их воле, является плацдармом для дальнейшей вражеской экспансии и угнетения Землян!

Я засмеялся, с иронией взглянул на ПОЭТА. Он ухмыльнулся и сказал:

— Сир, у меня есть тост.

— Ну-ка, ну-ка, заоблачный вы наш!?

— Как сказал когда-то Теренций Публий: «Превратный смысл легко придать чему угодно злостным толкованием!», — ПОЭТ пронзительно посмотрел на ПРОФЕССОРА и остро на меня. — Так выпьем же за то, чтобы у нас всегда хватало ума противостоять ложному злословию!

— Прекрасно сказано! — восхитился я. — За ум, противостоящий глупости!

— Ура, ура, ура!!!

— А кто такой этот Теренций? — как всегда с искренним любопытством спросил ШЕВАЛЬЕ. — Тоже римлянин?

— Да, древнеримский драматург, — улыбнулся ПОЭТ. — Сир, кстати, в контексте наших недавних дискуссий о творчестве хочу привести одно гениальное высказывание этого человека.