О, Путник!

— Господа, прошу внимания! — я вышел на середину зала. — А теперь некоторым из вас пришло время ответить на очень важный вопрос: «Как жить дальше, что делать, с кем идти по трудной, опасной и непредсказуемой дороге Бытия, которая ведёт в неизведанные и загадочные дали!?». ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, ГЛАВА, КОМАНДОР, КОНСУЛ, ПОСЛАННИК… Желаете ли вы стать подданными Империи Трёх Островов, быть посвящёнными в Рыцари и дать мне Клятву Верности? МАРКИЗА, вы можете просто наблюдать за церемонией. Мой Указ о даровании вам дворянства и титула уже давно подписан.

— Спасибо, Сир! — просияла девушка.

— И так, господа!?

— Мы готовы, ВЕРШИТЕЛЬ! — торжественно и с энтузиазмом ответил за всех КОНСУЛ.

— В ваш ответ вкралась очень досадная ошибка, Граф, — поморщился я.

— Мы все готовы, Ваше Императорское Величество! — отчеканил ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Вот это совсем другое дело! Космос есть Космос, а Империя есть Империя! Прекрасно, господа. Прошу встать на одно колено, — я вернулся к барной стойке, не торопясь достал из-под неё славный ЗКСКАЛИБУР, клинок которого тускло и грозно засиял в пламени свечей.

Рядом со мной неожиданно возник ЗВЕРЬ. Все невольно вздрогнули и ахнули. Я потрепал Пса по шее, он смешно выпучил свои жёлтые глаза, зевнул, я рассмеялся, а потом стал абсолютно серьёзным и снова вышел на середину зала. Все благоговейно и почтительно молчали.

— Посвящаю вас в Рыцари! — я, не торопясь, подошёл к каждому из своих новых подданных, поочерёдно трижды возложил им всем на плечи тускло мерцающий клинок.

— Клянёмся верой и правдой служить Императору Трёх Островов, защищать и оберегать его и Империю до последней капли крови! — мощно и слаженно прогремел хор взволнованных голосов, перекрывая завывания бешенного ветра за окном.

Пламя свечей тревожно затрепетало. Портвейн заискрился густым янтарём в хрустальных бокалах. Гора Фудзияма на картине приобрела какую-то волшебную, дымчатую и мистическую ауру. Воздух внутри помещения сгустился. Мокрый мерзкий снег вне его продолжал истерично, злобно и безнадёжно биться в толстое оконное стекло, обессилено стекал по нему мутными струями, в которых причудливо отражался тёплый и дрожащий свет свечей.

Я вдруг с удивлением обнаружил, что ГРАФИНЯ и МАРКИЗА плачут! О, как!? Ах, мои милые и любимые девочки! Ах, бедный, бедный я!!!

— ГРАФИНЯ, — весело прервал я затянувшееся молчание. — А что следует после победоносного окончания войны и принятия Присяги!?

— Пиры, балы и охота, Сир!

— Умница! Ну, охоту я вам пока не обещаю, а пир сегодня и чудную рыбалку завтра гарантирую, — усмехнулся я, поднял бокал и воскликнул. — За Империю!

— За Императора!!!

За официальной частью последовало бурное веселье. К этому времени внезапно зажёгся свет, ослепив всех нас. Мы выключили его, оставив гореть только тёплые жёлтые лампы над барной стойкой. ПОЭТ поколдовал над проигрывателем, заиграла весёлая танцевальная музыка в стиле диско. ШЕВАЛЬЕ и ГРАФИНЯ напряглись, недоумённо посмотрели друг на друга, поморщились, потом стали внимательно прислушиваться, расслабились… Я подошёл к столику ГРАФИНИ, присел рядом с девушкой и удовлетворённо усмехнулся, увидев, что она слегка подёргивается в такт мелодии. Моя лебёдушка неплохо адаптировалась к новым условиям и к неожиданным обстоятельствам жизни.

МАРКИЗА вдруг вышла на танцпол. Её тонкая, хрупкая и лёгкая фигурка завораживала своим изяществом и совершенством. Девушка как бы слегка расслаивалась в трепетном дрожании свечей, резко контрастируя с мощными и мутными завихрениями мокрого снега за окном, на фоне которых она выглядела как несгибаемая тростинка посреди спелого пшеничного поля, поверженного ураганом и неожиданными заморозками… МАРКИЗА начала танцевать. Движения её были то мягки и плавны, то резки и отточены. Стройность длинных ног подчёркивало лёгкое короткое платье, которое девушка периодически слегка приподнимала на бёдрах, являя миру маленькие фрагменты тонких кружевных и почти прозрачных трусиков.

ГРАФИНЯ, приоткрыв свой чудесный ротик, удивлённо и заворожено смотрела на танцовщицу. ШЕВАЛЬЕ был ею восхищён и очарован. Он раскраснелся, слегка притоптывал ногой, ловя ритм движений. БАРОН улыбался, медленно и чувственно поглаживая крепкой и узловатой рукой свою седую бороду. Глаза ПОЭТА были слегка затуманены и влажны, он пребывал в глубокой эйфории. Все другие инопланетяне также с огромным удовольствием наблюдали за МАРКИЗОЙ, хлопали ей, и громкими криками выражали свой искренний восторг. Между столиками почти незаметно, деловито и довольно легко для своей комплекции, сновал ТРАКТИРЩИК, меняя блюда и напитки.

Музыка закончилась, я сделал знак ПОЭТУ, он торопливо выключил проигрыватель. Я включил верхний свет. Все в один голос ахнули.

— Господа, приглашаю приступить к трапезе! Чем богаты, тому и рады, так сказать, — весело произнёс я.