О, Путник!

— Ваше Величество, Вы собираетесь на мне жениться? — спросила девушка и запахнула халат.

— Э, э, э… — промычал я.

— Ты помнишь тот давний разговор в присутствии покойного ГРАФА? Ты сказал, что мы поженимся сразу после того, как ты покоришь Острова и война будет закончена.

— Весь мир — это множество Островов. Вся жизнь — это война, — печально произнёс я.

— В смысле?

— В буквальном, — я встал, подошёл к окну, полюбовался закатом. — Вселенная — это огромный, безбрежный океан, среди которого рассыпаны Острова, то есть звёзды, планеты, объединённые в Архипелаги — Галактики. То мы пытаемся всё время кого-то завоевать, то нас кто-то.

— Так, значит, жениться на мне ты не собираешься?!

— Ну, что ты, милая! — возмутился я и обнял ГРАФИНЮ. — Я своё слово всегда держу! Но имеется одно обстоятельство, которое пока не позволяет мне выполнить обещание. Не хотел я тебе говорить, не хотел тебя тревожить…

— И что же случилось, что произошло? — в глазах девушки снова появилось любопытство.

Я усмехнулся, отошёл от окна, тяжело присел на кровать, стал очень серьёзен. ГРАФИНЯ почувствовала перемену в моём настроении, легко опустилась рядом, взяла мою руку в свою.

— Ну, и?

— Грядёт война, — нехотя произнёс я. — Ужасная, кровавая, безжалостная. На уровне Вселенной или Вселенных. Какая уж тут свадьба…

— И с кем мы будем воевать?

— Пока не знаю, с кем конкретно, но два боя я уже выдержал и выиграл, — тяжело вздохнул я.

— Это сражение с, как же их, с… Эргами?

— Да нет, — усмехнулся я. — Эрги — это цветочки. Ты не видела ягодок.

— Представляю себе…

— Да, вот так… Ну, ничего, соберём эти ягодки и скушаем их.

— В сыром виде, или в виде варения?

— Я думаю подвергнуть их глубокой заморозке, — засмеялся я. — В таком случае в овощах и фруктах сохраняется много витаминов.

— Ну, что же… Ты собирай ягоды, а я займусь их переработкой, — вслед за мною беззаботно рассмеялась девушка.

Мы некоторое время посидели молча, потом я обнял ГРАФИНЮ, погрузился в тягучий водопад её роскошных волос, утонул в них.

— Ты знаешь, идиот я конченный. Абсолютно не ценю того, что имею. А если вдруг потеряю? Никогда себе этого не прощу. Живу как-то странно, разбросанно, эклектично, глупо, неопределённо. Всё чего-то выгадываю, просчитываю, подразумеваю, отодвигаю, сомневаюсь, затягиваю. Мечусь, сражаюсь, борюсь, страдаю, маюсь, преодолеваю пространство и время, а зачем и к чему, и почему, не знаю! Вот в чём дело! Хотел заняться поисками Края Вселенной, но всё никак эту свою мечту осуществить не могу. То ли лень тому виной, то ли интуиция подсказывает, что этого делать не стоит. Чёрт его знает! А недавно один умный человек сказал мне примерно следующее: «Ну, найдёшь ты Край Вселенной. Ну и что дальше? За краем всегда следует новое начало. И так до бесконечности».

— Бедненький мой, любимый мой, — ГРАФИНЯ нежно обняла меня. — Бог с нею, со свадьбой. Чего на ней зацикливаться? Для меня главное, что ты жив и здоров, сидишь, вот, рядом со мной, ну и, слава Богу. Ничего, мы ещё прикурим от Солнца, как ты любишь говорить. Разобьём всех врагов проклятых, да заживём долго и счастливо. Помнишь, как мы мечтали съездить в тот благословенный маленький дом посреди солнечной поляны, где мы в первый раз познакомились?

— Конечно, помню, милая.

— Ну, так вот… Оседлаем Горных Жеребцов, рванём туда, поживём недельку в тишине и покое, позагораем, покупаемся в море. Нам ли жить в печали!? — улыбнулась девушка.

— Люблю тебя, радость моя. Постараюсь выиграть эту, как я надеюсь, последнюю и решающую войну, а потом мы закатим такую свадьбу, что Вселенная вздрогнет от изумления и восторга. Обещаю это окончательно и бесповоротно!

— О, как я рада! — ГРАФИНЯ захлопала в ладошки. — Я тоже очень сильно тебя люблю, Мой Король.

— Ну, что, пойдём перекусим?

— Удели мне ещё минуту внимания, пожалуйста, — голос ГРАФИНИ приобрёл какой-то странный оттенок.

— Слушаю тебя, — я снова напрягся.

— Я не хотела тебе это говорить до поры до времени, но, видимо, таиться более не имеет смысла.

— Что случилось, — у меня пересохло во рту и заныло в груди.

— Я беременна…

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

В долине глубокой,

Оттого, что сиянье весны
Сюда запоздало,
Ещё спелёнуты снегом
Соловьиные голоса.

Тёмное Озеро под лучами раннего весеннего солнца вдруг изменило свой мрачный, холодно-свинцовый, первородный цвет и неожиданно стало синим-синим. Лёгкий прохладный ветер уже давно разогнал жидкий утренний туман, а теперь, впитав мягкое небесное тепло, вальяжно распластался по воде и в траве, и умиротворённо там заснул. Остро и ароматно пахло свежей хвоей и ещё чем-то непонятным, но очень приятным. Очевидно, уже распустились первые весенние цветы.

— Как хорошо, как благостно, как покойно, БАРОН, — меланхолично и лениво произнёс я. — Помните, как вы мечтали когда-то вот о такой рыбалке?

— Не о такой, Сир, увы, совсем не о такой! — громко откликнулся мой соратник откуда-то из-за прибрежных густых зарослей камыша.

— Не понял…