Читаем О режиссуре фильма полностью

Какая играет музыка? Какое время дня или ночи? Как выглядят костюмы и декорации? В какой-то момент вы упомянули, что кто-то читает журнал. Вы сказали: «журнал» – какой журнал? Я не преувеличиваю задачу: кто-то должен это решить – и этот кто-то называется режиссером. Реквизитор спросит: «Как должен выглядеть блокнот?» – и что вы, режиссер, на это скажете? Первым делом, что скажет необученный человек? Ей-богу, сцена – о том, чтобы добиться пересмотра; какой блокнот должен быть у человека, который хочет добиться пересмотра? Если это звучит по-дурацки, если для вас это звучит утрированно, посмотрите на американские фильмы. Потому что именно так они делаются. «Привет, как жизнь, потому что я только что из Вьетнама». В Голливуде комитет душегубов хочет быть уверен, что каждое слово в фильме, каждый кадр, каждая вещь в реквизите, каждый звук представляют и фактически рекламируют фильм. Этот комитет называется «продюсеры», и они для искусства то же самое, чем окунательный стул[6] был для юриспруденции. Какой ответ мы дадим реквизитору, когда он спросит: «Как должен выглядеть блокнот?» Что вы ответите?

С: Наверное, это зависит от нашей конечной цели, да?

М: Нет, потому что вы не можете сделать «блокнот пересмотра», – так же, как не можете сыграть, из какой комнаты вы только что вышли. Хотя существуют, к их стыду, школы актерской игры, заявляющие, что этому учат. Как он должен выглядеть – этот «блокнот пересмотра»?

С: Прилепить этикетку к обложке?

М: Зрители не станут ее читать. Это как вывеска. Зрители не хотят читать вывеску, они хотят смотреть кино, где история развивается монтажно.

С: Им не надо читать. Черный блокнот, белая наклейка выглядят как журнал записей.

М: Почему он должен выглядеть как журнал записей. Я не хочу сказать, что это плохая идея, но почему это хорошая идея – что он выглядит как журнал записей? Реквизитор говорит: «Как он выглядит?» Каков правильный ответ. Что делает блокнот? Что делает запись в нем?

С: Она излагает дело.

М: Так. Изложить дело – как представить это в кадрах?

С: Раскрыть книгу на столе.

М: Следующий кадр?

С: Лицо преподавателя.

М: Каким не должен быть следующий кадр? Лицо студента – правильно? Следовательно, как выглядит блокнот?

С: Подготовленным.

М: Нет, вы не можете сделать так, чтобы книга выглядела подготовленной. Вы можете сделать так, чтобы она выглядела опрятно. Это, может, и мило, но это не главное, что вы должны сказать реквизитору[7].

Подумайте о монтажном листе и цели – изложить дело. Сделать книгу подготовленной, сделать опрятной, сделать убедительной – этого зрители не заметят. Что они заметят?

С: Что это та книга, которую мы уже видели.

М: И что вы скажете реквизитору?

С: Сделайте ее узнаваемой.

М: Вот именно! Отлично! Надо, чтобы вы могли узнать её. Это самое важное в отношении блокнота. Именно так вы пользуетесь принципом сквозной линии, чтобы ответить на вопросы о декорации и на вопросы о костюмах. Блокнот в общем не важен. Важно то, что он делает в сцене. Самое очевидное, что он делает в сцене, – он излагает дело. Поскольку кадра с самим студентом у нас не будет, изложить дело должен блокнот. Этот самостоятельный кадр с блокнотом и должен быть изложением дела. Мы знаем, что он должен быть самостоятельным, поэтому ответом не может быть «подготовленный блокнот». Ответом не может быть «блокнот с огорчением». Ответ: «Это тот же блокнот, который мы видели во втором куске». Взяв его, вы говорите зрителям, что это вещь, без которой им будет непонятен фильм. То есть он важнейший элемент кадра. Такой, без которого монтажный кусок потеряет смысл, – это блокнот, который мы видели прежде. Он необходим, чтобы рассказать сюжет.

Всякий раз, когда вы, режиссер, делаете выбор, исходить надо из того, необходим ли этот элемент для изложения сюжета. Если нам не нужен кадр со студентом, тогда надо очень, очень позаботиться, чтобы люди поняли: это тот же блокнот.

Зритель будет смотреть только на доминирующий предмет в кадре. И вы можете распорядиться тут – направить их внимание. Таков же метод фокусника: какая тут самая важная вещь? Сделайте так, чтобы им было легко ее увидеть, – и дело сделано. Вам не надо, чтобы это был блокнот, необходимый для пересмотра. Надо только, чтобы это был тот же самый блокнот. Итак, наши монтажные куски: прийти заранее, подготовиться, выразить почтение, изложить дело. Какие были кадры с приходом заранее?

С: Он приходит и нажимает ручку двери.

М: Нет. Надеюсь, вы не сочтете меня мелочным педантом, но очень полезно думать о фильме точно так, как его будут воспринимать зрители. Вначале они увидят человека, идущего по коридору. Какие будут кадры?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью
Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью

Сборник работ киноведа и кандидата искусствоведения Ольги Сурковой, которая оказалась многолетним интервьюером Андрея Тарковского со студенческих лет, имеет неоспоримую и уникальную ценность документального первоисточника. С 1965 по 1984 год Суркова постоянно освещала творчество режиссера, сотрудничая с ним в тесном контакте, фиксируя его размышления, касающиеся проблем кинематографической специфики, места кинематографа среди других искусств, роли и предназначения художника. Многочисленные интервью, сделанные автором в разное время и в разных обстоятельствах, создают ощущение близкого общения с Мастером. А записки со съемочной площадки дают впечатление соприсутствия в рабочие моменты создания его картин. Сурковой удалось также продолжить свои наблюдения за судьбой режиссера уже за границей. Обобщая виденное и слышанное, автор сборника не только комментирует высказывания Тарковского, но еще исследует в своих работах особенности его творчества, по-своему объясняя значительность и драматизм его судьбы. Неожиданно расцвечивается новыми красками сложное мировоззрение режиссера в сопоставлении с Ингмаром Бергманом, к которому не раз обращался Тарковский в своих размышлениях о кино. О. Сурковой удалось также увидеть театральные работы Тарковского в Москве и Лондоне, описав его постановку «Бориса Годунова» в Ковент-Гардене и «Гамлета» в Лейкоме, беседы о котором собраны Сурковой в форму трехактной пьесы. Ей также удалось записать ценную для истории кино неформальную беседу в Риме двух выдающихся российских кинорежиссеров: А. Тарковского и Г. Панфилова, а также записать пресс-конференцию в Милане, на которой Тарковский объяснял свое намерение продолжить работать на Западе.На переплете: Всего пять лет спустя после отъезда Тарковского в Италию, при входе в Белый зал Дома кино просто шокировала его фотография, выставленная на сцене, с которой он смотрел чуть насмешливо на участников Первых интернациональных чтений, приуроченных к годовщине его кончины… Это потрясало… Он смотрел на нас уже с фотографии…

Ольга Евгеньевна Суркова

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное
Андрей Тарковский. Стихии кино
Андрей Тарковский. Стихии кино

«…Настоящая книга ставит себе целью заполнить эту лакуну хотя бы частично, предлагая подробный анализ всего «седьмифильмия» и других творческих проектов Тарковского. основанный на внимательном изучении как самих произведений, так и всех доступных автору опубликованных и архивных источников. Отчасти появление этой книги вызвано желанием оспорить утвердившийся взгляд на Тарковского как «больше чем режиссера». Да, Тарковский плодотворно работал и в других видах искусства, создавая постановки на радио, в театре, на оперной сцене, выступая в качестве актера, сценариста и автора теоретических и дневниковых текстов. Но из этого не следует, что он был пророком, философом, социологом или чем-то еще в этом роде. В этой книге освещаются все грани творческой личности Тарковского, каждая на своем месте и в контексте целого, однако она предлагает рассматривать Тарковского прежде всего как кинорежиссера, творчество которого может быть осмыслено лишь в стихиях кино, как откровение прежде всего именно об этих стихиях…»В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Роберт Бёрд

Кино