О режиссуре фильма

С: Человек идет по коридору, кадр – рука на дверной ручке, этот человек садится на скамью.

М: Прекрасно. А почему фигуристы падают на Олимпиаде? Мне приходит в голову единственный ответ: недостаточно тренировались. Упражняйтесь с этими инструментами, пока не надоест, – и после этого еще упражняйтесь. А инструмент – вот он: выбрать кадры, выбрать монтажные куски, сцены, задачи и, рассуждая о них, всегда держитесь названия, которое вы им дали вначале.

Какие кадры для подготовиться?

С: Человек достает блокнот, отрывает карточку, что-то пишет на карточке. Вставляет карточку в пластиковый карман, закрывает.

М: Хорошо. Выразить почтение?

С: В кадре этот человек смотрит, встает и выходит из кадра. Кадр – он подбегает к стеклянной двери. Открывает дверь, и тот, другой, входит.

М: Хорошо. Следующий кусок?

С: Изложить дело. Пустой стол. На стол ложится блокнот, и кадр с человеком, сидящим за столом, – он смотрит на блокнот.

М: Хорошо. Теперь давайте заканчивать. Как мы придем к завершению?

С: Преподаватель, допустим, начинает рассматривать блокнот.

М: Что мы хотим представить здесь в драматической форме?

С: Суждение.

М: Хорошо, идея куска – суждение. Можно выразить и словом рассмотрение. Но у преподавателя, рассматривающего дело, нет монтажной истории за спиной. Это, в сущности, экспозиция. Человек берет документ, смотрит на него и принимает решение. Не очень хороший способ рассказа, как сказал нам Аристотель. У персонажа не должна «просто родиться мысль».

С: Почему следующий кусок – суждение, если все предыдущие были о студенте и преподавателе? Вы не хотите держаться линии студента, а не преподавателя?

М: Какая у вас мысль?

С: Я вижу этот кусок как занять твердую позицию. Он представил свое дело. Переход: он стоит и отказа не примет. И опять переход на профессора, который смотрит снизу на парня.

М: Есть еще какие-нибудь идеи для следующего куска?

С: Расписка о пересмотре.

М: Да, это мысль.

С: Отказ.

М: Вообще-то это не монтажный кусок; это результат. Это конец какого-то монтажного куска. Студент-протагонист должен вести дело к завершению.

С: На этом этапе вы будете ожидать реакции профессора. Следующий логический кусок после изложения дела – суждение, суждение о деле. Когда этот кусок закончен, студент добился пересмотра или получил отказ. Мы не должны следить за студентом, чтобы завершилась сквозная линия, – правильно?

М: Не должны.

С: Но ведь это задача парня – добиться пересмотра?

М: Да. Но это не значит, что он должен быть в кадре. Мы хотим знать, что произойдет в плане сквозной линии, а не в плане того, что делает протагонист. Какой у нас был последний кадр в прошлом куске?

С: Профессор смотрит на блокнот.

М: Смотрит на блокнот. Переход на группу ребят в дверях. Входит новый парень, и они смотрят в одну сторону или в другую. С их точки: пустая аудитория, в ней сидит один студент, и профессор смотрит на него. Чтобы мы ждали момент решения. Теперь мы готовы к финалу. План с профессором, он открывает блокнот, смотрит направо, переход на ящик письменного стола, мы видим, как он открывает ящик и достает штемпель. Видим, как он ставит печать в блокноте. Теперь переход на студента – он улыбается, забирает блокнот, и переход на руку студента, закрывающую блокнот, а затем с точки в глубине аудитории мы видим, как парень идет к своему месту, а профессор встает и приглашает всю группу, они входят и рассаживаются. Годится?

С: А если ему отказано в пересмотре?

М: Не знаю. Это наш первый фильм. Пусть он будет со счастливым концом – какого черта? Вот мы и закончили, и это была отличная работа.

Контркультурная архитектура и драматическая структура

В бурные шестидесятые годы в Вермонте я был студентом контркультурного колледжа. В те годы и в тех местах расцвела так называемая школа контркультурной архитектуры. Некоторые люди думали тогда, что традиционная архитектура закоснела, и они спроектировали и настроили много контркультурных зданий. Эти здания оказались непригодными для жизни. В основе их проектов была не функция здания, а «чувство» архитектора.

По прошествии лет, когда эти архитекторы смотрели на свои произведения, им, возможно, приходила в голову мысль, что в традиционной архитектуре есть какой-то смысл. Смысл в том, что двери делаются определенным образом, подоконники делаются определенным образом.

Все эти контркультурные здания, наверное, выражали намерения архитектора, но не служили потребностям жильцов. Все они либо развалились, либо разваливаются, либо подлежат сносу. Они кляксы на ландшафте, они стареют некрасиво и с каждым годом ярче выявляют незрелую капризность этих контркультурных архитекторов.

Я живу в доме, которому двести лет. Он построен вручную, с помощью топора, без гвоздей. Если люди не учинят какую-нибудь катастрофу, он простоит еще двести лет. Он построен с пониманием дерева, погоды, домашних человеческих нужд и с уважением к ним.