О русском акционизме

ПАВЛЕНСКИЙ: Мы опять возвращаемся к каким-то мировоззренческим концептам.

Есть рамки, но меня нельзя впихнуть в рамки.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Тут расследуется не акция. Тут расследуется факт поджога покрышек На Мало-Конюшенном мосту. Факт умышленного поджога покрышек на Малом Конюшенном мосту.

ПАВЛЕНСКИЙ: Не имеющего отношения к акции?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Никакого.

ПАВЛЕНСКИЙ: То есть это отдельное получается действие.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Это действие внутри какого-то другого совершенного действия. Но это действие никто не будет рассматривать, куда-то выходить за рамки вот этого отрезка, понимаете?

ПАВЛЕНСКИЙ: Гипердействие какое-то получается. Я не могу себе позволить вот так вот кастрировать акцию. Это предательство будет. Себя как художника и как человека. И всего чем я занимаюсь большое количество лет. Тогда это уже будет преступление, кстати.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вы понимаете, с чем можно сравнивать… Вот совершить художественную акцию и вовремя посадить человека на кол и говорить: да это общая акция, это часть акции.

ПАВЛЕНСКИЙ: Я рот зашивал, яйца прибивал, в проволоку колючую заматывался. Но это же я не просто так делал.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: А вот самая эффективная какая? Для самоутверждения, для самореализации. От какой акции вы получили наибольшее удовлетворение?

ПАВЛЕНСКИЙ: Я скажу, когда получил удовлетворение…

Когда я увидел, что подпись следователя или прокурора, который возбудил уголовное дело по «Фиксации» — это точный пластический аналог акции «Туша». Акция «Туша» — это человеческое тело в коконе из колючей проволоки, а я как раз говорил о репрессивной законодательной системе. То есть человек, находящийся внутри законодательной системы, как он себя там чувствует, как в принципе оказаться в такой колючей проволоке, это становится просто очевидным, и возбуждается уголовное дело, которое подразумевает, что вот впивается законодательная система. И подпись следователя — это точный пластический аналог.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: А вот сама акция? Акцию провел — рот зашил. Акцию провел — залез в колючую проволоку?

Если честно, мне вот колючая проволока меньше всего понравилась.

ПАВЛЕНСКИЙ: Почему?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ну, как-то она ни о чем.

ПАВЛЕНСКИЙ: А подпись следователя или прокурора? Как это ни о чем, если сама система ставит свои знаки, они так и выглядят, как эта акция.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Это совпадение. Но с яйцами это, конечно, круто.

ПАВЛЕНСКИЙ: Хорошо.

Но сейчас вот все больше и больше идет набор в полицию. Я о том, что полицейских все больше.

ДИНЗЕ: А толку меньше.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Их не больше.

ПАВЛЕНСКИЙ: Как это не больше, если раньше в метро по одному стояли. Теперь по 5 стоят.

Растет в геометрической прогрессии.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Люди уходят с работы. Вакансии…

ПАВЛЕНСКИЙ: Был один полицейский. Теперь пять. Их стало больше в пять раз,

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вы же согласитесь, если бы не было там полицейских, то беспредел бы творился. Это же силовая структура, она и создана для того, чтобы что-то предупреждать, пресекать.

ПАВЛЕНСКИЙ: Эта силовая структура охраняет истеблишмент. Прежде всего. Группу людей, которая находится у власти. Ну а общество…

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ну, вот пять человек стоят в метро, что они там делают?

ПАВЛЕНСКИЙ: Потому что много стало, вместо одного стоит пять теперь. Объявления в метро висят, ну вы же, вы метро не ездите, я просто в метро езжу и наблюдаю… Все льготы, все дотации, жилье, отпуск от 40 дней.

Я это к тому говорю, что то, что я говорю, и акции… Они не голословны.

Это не просто мои фантазии, а наблюдения за контекстом в котором мы находимся.

В общем, я остаюсь при своих позициях.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Протокол допроса свидетелей. У нас пока, к сожалению, Уголовно-процессуальный кодекс требует соблюдения протокольной формы.

Вот все то, что вы рассказываете, все это надо фиксировать на бумаге.

ПАВЛЕНСКИЙ: Фиксация…

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Фиксация.

Я.

Мы должны установить истину.

Следствие-3

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Здравствуйте. (Тянет руку.)

ПАВЛЕНСКИЙ: Здравствуйте. Вы же мой обвинитель, почему мы должны руки жать?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ну, смотрите.

ДИНЗЕ: A-а, помню я этот кабинет. Здесь сидел один, потом уволенный… Этот как его… Следователь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Показания будете давать?

ПАВЛЕНСКИЙ: Нет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: При любых раскладах? При любых процессуальных статусах?

ПАВЛЕНСКИЙ: При любом процессуальном статусе. Мы говорили же в прошлый раз с вами про истину и искренность. Я должен хранить верность событию и словам сказанным. Какова ваша позиция?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Моя позиция как кого?

ПАВЛЕНСКИЙ: У вас может быть только одна позиция. У вас же не шизофрения. У вас же не может быть раскол головы и личности.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вы знаете, иногда у меня может случиться раскол головы. Экспертизу проходить вы не желаете?