О самоубийствах на Кавказе

Эрнест Вильгельмович Эриксон О самоубийствах на Кавказе (Отд. отт. из журнала «Вопросы Нервно-Психической Медицины» Том X.)

«Царь Аршак, взятый в плен парсийским царем Шапухом и посаженный в крепость забвения, во время свидания с Драстаматом, разгоряченный вином, вспомнил былое. «Горе мне, он воскликнул, вот до чего я дожил». С этими словами он ударил себя ножом в сердце и тут же испустил дух».

Вардан. Всеобщая история. Пер. с арм. Н. Эмина. Москва. 1861 г.

Вопрос о самоубийствах на Кавказе представляется трудным для изучения по причине необычайной этнографической пестроты населения, разнообразия бытовых условий племен и народов, неравномерности распространения в крае душевных и нервных болезней и подчас недостоверности или противоречивости офиц. цифровых данных. Статистика впрочем с 80-х г.г. значительно улучшилась и многими сведениями с этой поры можно пользоваться, как очень близкими к истине. Литература вопроса очень скудна, почти отсутствует. Мне известна лишь заметка И. Пантюхова1 и небольшая, но заслуживающая внимания статья Е. Сталинского2 . Из них не удается составить себе достаточного представления о распространенности в крае самоубийства, этиологии его и тем более связи с нервной патологией. Это обстоятельство побудило меня ближе ознакомится с цифровыми сведениями официальных отчетов за последние 10–20 лет3 и сопоставить их с тем, что мне известно по данному вопросу, благодаря многолетнему пребыванию в разных местах Кавказа.

Если вычислить среднюю цифру самоубийств на 100.000 жителей по отдельным губерниям и областям, то бросится прежде всего в глаза неравномерность распространения этого рода насильственной смерти. Оказывается, что первое место занимает Черноморская губ., второе Дагестан, затем следует Тифлисская губ., Терская область и т. д. в нисходящем порядке. Прилагаемая таблица иллюстрирует сказанное:

В Баку число самоубийств стало быстро нарастать в последнее десятилетие как среди рабочего элемента на нефтяных промыслах, так и среди разных аферистов на денежном рынке. Этот город быстрого обогащения одних и слишком часто неожиданного обеднения других представляет массу примеров крайне вредного влияния на нервную систему рискованных спекуляций. В 1894 г. из 36 случаев самоубийств Тифлисской губернии на самый город Тифлис приходилось 26, в следующем на 38 общего числа 25, а в 1896 г. на 49 случаев — 36! В среднем на 100.000 жителей в этом городе насчитывается стало быть 17,0 самоубийств, т. е. в 1 1/2 раза больше, чем в Москве. И названные годы не являются исключительными; по отрывочным сведениям за другие выходит то же самое. Ясно, что в Тифлисе имеются какие-то совершенно особые условия, предрасполагающие к печальной развязке с жизнью. Сравнительно часты самоубийства во Владикавказе, Пятигорске, Ставрополе и Новороссийске. Можно признать, что почти 30% всех случаев на Кавказе приходится на города, хотя горожане составляют относительно небольшой % населения края.

Черноморская губерния есть страна афер и приключений разных выходцев из Евр. России; в нее стекаются со всех сторон предприниматели, алчущие легкого обогащения, среди которых не в меру много лиц психически неуравновешенных и алкоголиков. Несмотря на чудную по красоте природу Черноморского побережья, это — страна горьких разочарований для лиц, пытающихся устроиться там оседлой жизнью, не вдаваясь в вопросы, почему в длинном ряде веков вымирали одни за другими на этих же местах римские, греческие, венецианские и др. колонии. Неудачи и болезни заставляют очень многих русских переселенцев втягиваться в пьянство, бродяжничанье, ничего неделанье и вступать в ряды того элемента, откуда появляются типы преступников и самоубийц. Надо еще отметить, что в портовых городах лишает себя жизни много проезжего или временно пребывающего интеллигентного люда, что сильно увеличивает общую цифру насильственных смертей рассматриваемой категории для всей губернии. Туземцы прибегают к самоубийству даже в одинаково затруднительных или безвыходных положениях много реже, все равно, будь то греки, абхазцы или турки.