О самоубийствах на Кавказе

По данным Сталинского на всем Кавказе на 386 самоубийств было женщин 146, иначе на 1 женщину — 1,6 мужчин. Из более тысячи моих случаев последняя цифра получается большая, именно 2,4, и она вероятно ближе к истине. В частности на 1 женщину приходится мужчин: в Кутаисской губ. — 1,8, Елисаветпольской — 2,3, Эриванской — 2,0, Бакинской — 2,5, Карской области — 2,6, Тифлисской губ. — 3,2, Терской области — 4,0. Очевидно, в разных местах Кавказа дело обстоит неодинаково. В Терской области сильное преобладание самоубийств среди мужчин находит себе отчасти объяснение в принадлежности к ней большого города Владикавказа, а также г. Пятигорска, куда съезжаются старые сифилитики и разного рода нытики, имеющие, как известно, слишком часто большую склонность к трагической развязке с жизнью. Наконец, самоубийства скрытно живущих ингушек и чеченок по дальности расстояния от административного центра не всегда доходят до сведения властей. Тифлис, Баку, Новороссийск дают огромную цифру этого рода насильственной смерти среди мужчин вследствие особых условий борьбы за существование у городских обывателей в то время, как разница в численности самоубийств по полам в деревнях всюду не так велика. Принимая во внимание, что Ставропольская губ. населена русским элементом настолько, что туземцы составляют исключение, а Дагестан наоборот, интересно сравнить оба края. Оказывается, что в Ставропольской губ. на 254 самоубийств — женщин — 79, иначе на одну женщину приходится 2,2 мужч. В Дагестане на 238 случаев — женщин 129, т. е. последние берут перевес (1:0,8). Сопоставляя цифры в зависимости от пола, необходимо иметь в виду, что на Кавказе в туземном населении мужской элемент по численности редко преобладает над женским и надо еще сделать соответствующие поправки. В результате, вопреки ожиданию, оказывается, что в туземной среде женщины лишают себя жизни почти так же часто, как мужчины, не говоря уже о местностях, где первенство принадлежит женскому полу, чего не случается наблюдать в Европейской России.

Что касается отдельных племен, то собрать точные сведения при данных условиях не представляется возможным. Тем не менее я убедился, что если иметь в виду только коренное население края то наиболее часты самоубийства среди горных обитателей главного Кавказского хребта — хевсур, кистин, пшавов, сванет, осетин, ингушей, лезгин и чеченцев, при чем высокий % обусловливается в значительной степени большой склонностью у них женского пола в минуту отчаяния прибегать к веревке. Можно было бы предположить выдающееся значение алкоголизма у осетин и хевсур, сильно злоупотребляющих спиртными напитками, однако, их женщины сравнительно воздержаны. С другой стороны у горцев Дагестана алкоголизм отсутствует, а между тем наблюдается то же самое. Нигде на Кавказе женщина не низводится на такую низкую степень рабства, как у хевсур, осетин, лезгин и пр. горцев и в этом кроется повидимому одна из причин необычайно частых самоубийств среди их женщин!.. Хотя у кочевых татар болезни нервной системы сравнительно редки, однако самоубийства у их женщин чаще чем у грузинок, пользующихся испокон веков большею самостоятельностью и свободой голоса. Странно вообще, что оно распространено больше в горах, чем в низменностях, а неврастения, которой хотелось бы приписать многие случаи, господствует ниже 4000 н. у. м. в малярийном районе.

Мотивы к самоубийству в крестьянском сословии довольно однообразны: у мужчин поводом являются смерть сына, боязнь судебного преследования, бедность, иногда физические страдания; у женщин чаще всего измена мужа, преследования старшими родственницами, непосильный труд, изнасилование, подозрение в колдовстве и т. д. Замечательно, что туземная женщина в несчастных браках никогда не ищет выхода в мужеубийстве, что так обычно у русских; она, напротив, лишает жизни самую себя.