О себе. Автобиография, сценарии, статьи, интервью

Мы все время так работали. Оператор заранее знал, в какой день придет, чтобы в очередном интерьере снять кусочек своего фильма, свой кадр или сцену. Время от времени мы прерывали съемки. Например, сняли половину пятой серии и сделали паузу. Почему? Потому что Славек, оператор, был занят на съемках другой картины, заранее запланированных. Мы прервались на два-три месяца. Закончили две других серии, потом снова вернулись к пятой. Для меня это обычное дело. Как я уже говорил, на Западе устроить подобное сложнее, потому что речь идет о чьих-то личных деньгах. Когда средства государственные, как было в Польше, все гораздо проще. Однако попытки я предпринимаю по-прежнему. “Декалог” же оказался идеальным полем для таких маневров. Если в монтажной я видел, что чего-то не хватает, то просто доснимал нужную сцену. Или переснимал. Что-то изменял, точно зная, что и как надо изменить. Так работать гораздо легче.

Всю жизнь я, в сущности, снимаю пробы. В какой-то момент приходит пора сложить из этих проб картину. Я всегда так работал и работаю: мне было бы трудно описать на бумаге, каким получится фильм. Всегда не таким, как написано. Всегда немного иным.

Съемки продолжались почти год – был еще месяц перерыва, – всего одиннадцать месяцев. Я вдобавок успевал ездить в Берлин, где вел тогда семинары – в воскресенье или по вечерам. Уезжал, например, вечером, а рано утром возвращался на съемку.

Я часто простужаюсь и подхватываю грипп, но во время съемок не болею никогда. Не знаю почему – может, в этот период трачу накопленную энергию. Если тебе что-то по-настоящему нужно, если чего-то по-настоящему хочешь, – обязательно добьешься. Именно так и обстоит дело с силами и здоровьем в процессе работы над фильмом. Не помню, чтобы болел, пока снимаю. Меня защищает моя энергия плюс – как было, например, с “Декалогом” – любопытство: как все сложится назавтра, с новым оператором, с другими актерами и так далее. Что произойдет? А на следующий день?

Конечно, вымотался я в итоге страшно. Но до конца монтажа помнил, сколько у меня дублей по каждому кадру – в четвертой серии, седьмой серии, третьей, второй, первой. С этим проблем не было.

Во всех фильмах “Декалога” присутствует один безымянный персонаж. Сам не знаю, кто это. Какой-то молодой человек. Приходит и смотрит. Наблюдает за нами, за нашей жизнью. Увиденное не слишком его радует. Подойдет, посмотрит и идет дальше. В седьмой серии этого персонажа нет: я снял его неправильно, пришлось вырезать. Нет и в десятой – мне показалось, поскольку герои шутят насчет торговли почкой, он будет неуместен. Но я, конечно, ошибся. Надо было его обязательно показать.

Поначалу в сценарии этого персонажа не было. Витек Залевский, главный редактор нашего объединения “Тор” – умнейший человек, которому я всегда очень доверял, – все говорил:

– Чего-то не хватает, пан Кшиштоф… Чего-то не хватает.

– Но чего, пан Витек? Чего?

– Не могу точно сказать. Но чего-то мне в этих сценариях явно не хватает.

И этот диалог повторялся, повторялся, повторялся, а потом он рассказал мне одну историю про польского писателя Вильгельма Маха.

Маха пригласили на какой-то просмотр. После фильма он говорит:

– Что ж, мне очень понравилось. Особенно сцена похорон на кладбище. И больше всего – человек в черном.

– Простите, пожалуйста, но там не было никакого человека в черном, – удивляется режиссер.

– Как это не было? Он стоял в кадре слева, на первом плане. Черный костюм, белая рубашка, черный галстук. Потом прошел направо и вышел из кадра.

– Да не было такого человека, – уверяет режиссер.

– Был-был. Я же видел. Из всего фильма это понравилось мне больше всего, – упорствует Мах. Через десять дней он умер.

Когда Витек Залевский рассказал мне эту историю, я понял, чего ему не хватает в “Декалоге”. Не хватало ему человека в черном, которого не все замечают и о присутствии которого как будто не догадывается даже сам режиссер. Но некоторые все же обращают внимание на этого наблюдателя. Его присутствие никак не влияет на сюжет, однако служит своего рода знаком или предостережением для тех, на кого он смотрит, даже если остается незамеченным. И я ввел героя, которого одни прозвали “ангелом”, а таксисты, привозившие его на съемки, говорили “черта привезли”. В сценарии он назывался просто “молодой человек”.

В Польше “Декалог” приняли гораздо хуже, чем за рубежом. Но посмотрели многие. Об этом можно судить по так называемому телевизионному рейтингу. Его высчитывает в процентах специальное учреждение. Первый фильм “Декалога” имел показатель 52 %. Десятый – уже 64 %. То есть около пятнадцати миллионов человек. Это довольно много. На критику я не жалуюсь, она вела себя вполне корректно. Так, покусали немножко – ударов ниже пояса практически не было.

“Короткий фильм об убийстве” (1988)