О сколько счастья, сколько муки… (Погадай на дальнюю дорогу, Сердце дикарки)

Насупившись, Илья поднялся, прошелся по комнате, остановился у стены. Про себя он знал, что отдаст, конечно, отдаст. И не только за сына Митро — за черта отдал бы, если бы Дашка сама того захотела. Но вот только в голове никак не укладывалось, что его девочка, которую он рассчитывал всю жизнь продержать при себе, вдруг выйдет замуж. А ведь он, отец, уже давно смирился с тем, что никому она не понадобится, что останется с ними… И вдруг какой-то Яшка, пусть даже и сын Митро… А, не дай бог, обижать ее будет? А шляться начнет от слепой жены? И бросит в конце концов с выводком ребятни? Он, Илья, конечно, Яшку тогда на лоскутья порвет, но Дашке-то от этого лучше не станет. Будет плакать да мучиться всю жизнь, как… как вот Настька, с неожиданной горечью подумал он. Тоже на свою голову с кобелем связалась. Да еще знала бы, чем он сейчас занимается… Глядя в темную стену, Илья подумал о том, что, если его дела с Маргиткой вылезут наружу, Настька точно от него уйдет. И не помогут ни годы, прожитые вместе, ни взрослые дети, ни прошлая любовь.

Внезапно Илья почувствовал, что жена стоит у него за спиной.

— Настя, что ты? — ему вдруг стало страшно. И бросило в холодный пот, когда Настя тихо, осторожно произнесла, чуть касаясь его плеча:

— Илья, я поговорить с тобой хотела.

— О чем? — хрипло спросил он, понимая — надо бы повернуться к ней. Но ноги словно прилипли к полу.

— Дело вот в чем, дочка Митро… Маргитка…

Все, подумал Илья, упрямо глядя в стену. Все. На что надеялся, старый мерин? Что не узнает никто, не пронюхает? Наверняка цыганки, ведьмы, проследили как-нибудь за девчонкой, когда она, одурев от радости, неслась к нему на кладбище. И, конечно, тут же доложили Насте. Мысли поскакали в разные стороны, как перепуганные лошади. Что делать теперь, господи? Отпираться? Клясться всеми святыми, что чертовы бабы врут, валить все на девчонку? Тьфу, позор какой!.. Да еще перед кем — перед Настькой, которая его как облупленного знает, которой он и врать-то не мог никогда…

— Что — Маргитка? — еле выдавил Илья и сам не узнал своего голоса.

— Гришка просил меня… Он хочет Маргитку за себя взять, хотел, чтоб я с тобой поговорила. Да что с тобой?

— Ничего, — едва сумел ответить он.

Так вот что… Гришка… Поганец!

— Что с тобой, Илья? — уже чуть испуганно повторила Настя, глядя в изменившееся лицо мужа.

Чувствуя, как понемногу отпускает сжавшая горло судорога, Илья подумал: слава богу, что от свечи света почти нету, а то руки дрожат, как будто кур воровал. Испуг прошел, и вместо него накатила беспричинная душная злость — на себя, на Настю, на этого сопляка Гришку, на вертихвостку Маргитку, которая уже успела и парню голову задурить между делом. Дэвла, поубивать бы их всех и… и уехать в табор! К своим! К Варьке! Надоело все к чертям!

— Сватать, значит, хочет? Ну так вот что я тебе скажу. В своей семье пока я хозяин! Насчет Дашки с Яшкой — поглядим, еще неизвестно, захочет Митро слепую невестку или нет. А Маргитку я в дом не возьму, хоть сдохните!

— Почему? — шепотом спросила Настя. Илья видел, что она и в самом деле сильно удивлена, но это лишь подхлестнуло его.

— Почему?! А тебе тут про нее ничего не рассказывали? Девке семнадцать всего, а она целыми днями одна по Москве хвост задравши бегает! Ни отец, ни мать ничего поделать с ней не могут! И не ты ли мне рассказывала, что она Митро в грош не ставит? Отца не слушает, так неужели мужа будет? Ты подумай немного головой своей бабьей. Совсем рехнулась — за сына потаскуху сватать? Послушай, что про нее говорят! Погляди на нее! Хочешь, чтобы Гришка через неделю и свою жизнь, и нас с тобой проклял?

— Но ведь Гришка… — начала было Настя. Но Илья перебил ее:

— И не смей со мной больше об этом! Все! Хватит!

Настя что-то еще сказала, но Илья, не слушая ее, вышел за дверь, хлопнув ею так, что звон разнесся по всему дому, сбежал вниз по лестнице и вылетел из темных сеней на улицу. Ночная Живодерка была пуста, ветер шелестел мокрыми листьями, дождь тут же намочил рубаху, и стало холодно. Илья передернул плечами. Зная, что Настя сейчас стоит у окна и смотрит на него, торопливо пересек темный двор, вышел за калитку и зашагал прочь — сам не зная куда.

Глава 11

Стук в дверь раздался во втором часу ночи.

— Эй, сестрица… Илюха… Вставайте!

— Что такое, бог ты мой… — простонал Илья, отрывая голову от подушки. — Кузьма, сдурел ты, что ли? Только-только легли…

— Вставайте, рая[35] приехали!

— Тьфу, хол-лера… Настька, слышишь? Поднимайся!

Жена уже и без этого встала с постели. Илья с некоторой завистью наблюдал за тем, как она ловко и быстро, словно ее и не разбудили среди ночи, приводит в порядок волосы, натягивает платье, плещет в лицо из ковша в углу. Не цыганка, а солдат. По боевой трубе раз-два — и готова.

— Илья, что же ты? — спросила она через плечо, надевая перед зеркалом серьги. — Идешь?

Илья сел на постели, почесался, с тоской думая о том, что после проведенного в ресторане вечера не проспал и часа. Настя, уже готовая, стояла у двери и прислушивалась к шуму снаружи.

— Кого же это принесло?