О скупости и связанных с ней вещах. Тема и вариации

Косовел якобы получил вдохновение для своего стихотворения в рекламном анонсе, в частности в фермерском объявлении об удобрениях, объявлении, которое дословно провозглашало, что навоз имеет цену золота, то есть в анонсе, который продавал навоз за золото. Очевидно, это были еще героические пионерские времена маркетинга, без особо софистицированных методов и обманных маркетинговых приемов. Рекламный слоган «навоз – это золото» работает наивно, напрямую, свежо не столько в своем эффективном обращении к целевой популяции (словенскому крестьянству), сколько в первую очередь в том, как он несколько комично, без обиняков, в лоб заявляет, о чем собственно идет речь, – о том, чем сейчас занимаются в гораздо более завуалированной форме, то есть продают нам различные виды навоза под видом чистого золота. Основа маркетинга здесь высказана начистоту: превратить навоз в золото – реализованная мечта алхимии. Маркетинг достигает успеха там, где потерпели неудачи столетия алхимии. И Косовел, так же как и Фрейд, данное уравнение переиначивает, видит в нем логику переворачивания крайностей, видит противоположный глубинный смысл: золото – это навоз (и продолжает «0 = ∞, ∞ = 0»), видит, как каждая сущность приходит к себе лишь через свое противоположное определение.

Для скупца, таким образом, существует наивысший и главенствующий объект желания, один-единственный истинный объект, который не иллюзорен и поэтому стоит бесконечного напряжения. Поскольку тот предстает для него в виде золота, то иконоборческий Фрейд добавляет: истина золота – дерьмо. Золото – всего лишь предположение, иллюзия, мираж, прикрывающий свою настоящую природу, в частности то, что оно – выделение, отход, испражнение, зловонное ничтожество посреди блистательного богатства. И если маркетинг предпринимает попытки продолжать алхимию (то есть превращать навоз в золото), то позиция Фрейда – это именно позиция антиалхимика, человека, который успешно обращает золото в навоз.

Но это далеко не всё. Существует еще один шаг, который, видимо, предлагает ключ к этой истории, в частности, шаг, превращающий испражнения в золото. Испражнения – это первый подарок, говорит Фрейд, и первый настоящий объект обмена – обмена на что? Вспомним вышеупомянутую сцену на горшке, где на кону оказывается справление нужды согласно требованиям Другого, то есть во время и в месте Другого, не по собственному выбору и не для собственного удовольствия. Если субъект готов подстроиться, услужить требованию Другого, то он будет удостоен его одобрения и, не в последнюю очередь, любви. Если он удерживает и откладывает, если присваивает себе свободу, то он упрямый, непослушный и дерзкий, словом, хочет украсть свой кусочек удовольствия, увести его у Другого, похитить его, позволить его только себе одному и тем самым подвергнуть себя риску, что Другой заберет обратно свою любовь и симпатию и перейдет к каким-нибудь более строгим методам. Тем самым испражнения становятся залогом некоего обмена, который, как можно было бы сказать, и есть обмен кала на любовь. Деньги действительно, как говорят, не могут купить любовь, но похоже, что это может сделать кал. Так как это первый подарок, то у него есть необычная особенность: он может выступить эквивалентом, противовесом в некоем обмене, где на противоположном конце стоит любовь. Кал вместо любви – избыточный объект тем самым непосредственно наделен чудесным свойством, тем, что это невозможный эквивалент любви. И коль одно чудесное перевоплощение сперва обратило золото в навоз, то другая чудесная трансформация превратила его обратно, и не просто в золото, а в нечто еще более драгоценное, в невозможный эквивалент любви.