О скупости и связанных с ней вещах. Тема и вариации

Таким образом, маленький субъект в той философской сцене – начале всей философии? – помещен в некое невозможное принудительное положение: либо ты делай то, что Другой от тебя ожидает, то есть дай подарок и тем самым вступи в диалектику любви и обмена; либо удержи и прибереги и тем самым шагни на путь накопления и скупости. Но и первая логика также нацелена на получение: в конце концов, подарок – это подарок в ожидании возмещения, пусть он и был сделан без какого-либо расчета: речь идет о возмещении с процентами. Другая логика желает получить прибыль, с удержанием для себя, на первый взгляд, без обмена и обращения, но, несмотря на это, с избытком, который образуется из неповиновения Другому, – кусочек удовольствия всегда уведен у Другого, незаметно украден у него (и поэтому, к слову сказать, скупец в дальнейшем старательно хранит свои сокровища для себя, скрывает их перед взглядом Другого, не хвастается ими). Так и при даре обмен всегда уже начат, Другой всегда включен в расчет. Один путь, следовательно, начинается с отдачи, другой – с взимания, и мы могли бы сказать, что здесь в миниатюре присутствует оппозиция, которая будет столь активно кружить в западной имажинерии и выступать как одна из ее великих лубочных картинок (images d’Épinal): на одной стороне caritas, а на другой – avaritia. На одной – великодушная любовь и отдача, на другой – скупость, сбережение для себя и взимание. Но, вероятно, в обоих случаях речь идет о различных гранях одного и того же, и различие между ними в итоге – это всего лишь различие в точке зрения? Возможно, ими не владеет одна и та же логика, одна и та же экономика, которая проявляет себя в качестве двух на вид радикально различных способов? И, вероятно, caritas не является действительным выходом из avaritia и ее противоположностью, скорее они образуют круг или, лучше сказать, ленту Мебиуса, так что, следуя одной, мы незаметно приходим к другой, – но возможно ли потом вообще выйти из их круга, из их взаимной вовлеченности? Что бы в конце концов сделал наш философский субъект на горшке? На вид он в любом случае в замешательстве: дать ему или удержать; в обоих случаях, хоть и на различных концах и различными способами, он вступит в один и тот же круг. Ситуация выглядит безысходной и выбор – вынужденным. Один раз избыточный объект, кусочек избыточного удовольствия, проблескивает на стороне Другого, которому мы преподносим подарок как раз для того, чтобы прийти к этому избытку, в другой раз – на стороне субъекта, который желает сохранить избыток и отобрать его у Другого. По всей видимости, оборотная сторона дара – скаредность, и именно поэтому скупость в итоге показывает изнанку всякого желания.