О скупости и связанных с ней вещах. Тема и вариации

Бассанио не нужно долго уговаривать. Итак, они счастливо жили до конца своих дней и у них было много детей? Но что, если Бассанио, чтобы добиться руки Порции, взял взаймы три тысячи дукатов у своего лучшего друга, венецианского купца Антонио, а тот был вынужден одолжить их у ростовщика Шейлока – и заложить фунт собственного мяса, в случае если не сможет вернуть сумму в надлежащий срок. Фунт мяса за друга, и, поскольку в силу ряда неудачного стечения обстоятельств долг не был возвращен вовремя, теперь друг должен расплатиться фунтом собственного мяса.

Ответ на вопрос, почему Бассанио не занял деньги сам, очень прост: он уже и так был весь в долгах, до такой степени жил на широкую ногу и не по средствам, транжирил и наслаждался венецианской светской жизнью, что никто не дал бы ему взаймы. Кроме Антонио, которому он и так был должен больше всего, – но у Антонио доброе имя и большой торговый оборот, он может взять сумму взаймы вместо своего друга. Ответ на вопрос, почему Бассанио хочет жениться на богатой наследнице Порции, прост: чтобы расплатиться с долгами. Порция – это и есть план, «как от долгов очиститься совсем» (I/1)[60]. Так же как отец Порции, Бассанио рассматривает женитьбу как деловую транзакцию, business venture, только с противоположным знаком. Отец Порции, в конце концов, требовал прохождения испытания именно для того, чтобы избавиться от таких, как Бассанио, охотников за приданым, только Бассанио достаточно умен и знает, что нельзя попасться на первый же крючок, угодить в первую же ловушку, он достаточно хитер, чтобы, будучи ловким в расчетах, не распознать отцовскую выкладку, чтобы, как хороший бизнесмен, не обвести вокруг пальца другого бизнесмена, не раскусить его игру. В эту игру видимостей Бассанио вступает вооруженный видимостью: он берет в долг лишь потому, что нуждается в соответствующем антураже, помпе, чтобы произвести впечатление, создать подходящий внешний вид, прикрыть свое действительное положение, квалифицировать себя в качестве достойного доверия претендента, а не задолжавшего картежника и салонного льва. Не менее лукавая Порция, вероятно, все это заметила, но ей показалось это не столь важным, лишь бы выкрутиться из тисков отцовских условий и заполучить мужчину, который бы ей нравился хотя бы внешне и своей смышленостью. Триумф истинной любви? Шекспир незаметно ухмыляется.

Необходимо добавить еще следующее: Бассанио аристократ, в отличие от купцов Антонио и Шейлока. Аристократу подобает жить на широкую ногу, его игра всегда рискованна, он не ломает голову из-за долгов, а успешно перекладывает их на мещан, купцов, на тех, кто торгуется и просчитывает, что было бы ниже его достоинства. Но, как аристократ, он хорошо знает, что такое любовный код, как следует вести себя в любовных делах, с материнским молоком он впитал в себя истории о придворной любви. Поэтому решение дается ему легко: любовь не может быть тем, чего желают многие мужи, и не тем, чего кто-то заслуживает. Единственное действие, которое отвечает любовному кодексу, начиная с трубадуров: ты все отдашь, рискнув всем, что имеешь (give and hazard all he has), только это возможно, согласно его аристократической душе. В конце концов, это уже было условием для принятия участия в испытании, кандидаты должны были отказаться от дальнейшей женитьбы, таким образом, необходимо было рискнуть всем, это игра лишь для аристократов, а не для купцов, и если первые два принца ошиблись, то, без сомнения, лишь потому, что оба они были иноземцами. Разъединение между аристократами и купцами, а также между венецианцами и иноземцами таким образом четко обозначено.

Более того, риск Бассанио распространяется на экономику, или, скорее, в сказанных им словах можно усмотреть поэтическое начало экономики расширенного долга, превосходящей расчет прибыли и доходности:

Еще в дни школы, потеряв стрелу,
За ней я тотчас вслед пускал другую, —
И в ту же цель, следя усердней только, —
Чтоб первую найти; рискнув двумя,
Я часто обе находил. Пример
Беру из детства – так мой план невинен.