О скупости и связанных с ней вещах. Тема и вариации

Должник <…> закладывает в силу договора заимодавцу – на случай неуплаты – нечто, чем он еще «обладает»… например свое тело, или свою жену, или свою свободу, или даже свою жизнь. <…> Но главным образом заимодавец мог подвергать тело должника всем разновидностям глумлений и пыток, скажем, срезать с него столько, сколько на глаз соответствовало величине долга, – с этой точки зрения в ранние времена повсюду существовали разработанные, кое в чем до ужасающих деталей, и имеющие правовую силу расценки отдельных членов и частей тела. <…> Эквивалентность устанавливается таким образом, что вместо выгоды, непосредственно возмещающей убыток <…> заимодавцу предоставляется в порядке обратной выплаты и компенсации некоторого рода удовольствие – удовольствие от права безнаказанно проявлять свою власть над бессильным, сладострастие «de faire le mal pour le plaisir de le faire», наслаждение в насилии…

[Ницше 1990: 444–445]

Должник, который не может вернуть долг, – это фигура homo sacer, которого можно безнаказанно пытать и убивать. В конечном счете человек всегда расплачивается собственной шкурой.

Сюжет «Венецианского купца» имеет свою параллель уже в «Махабхарате», в Cредние века его очевиднейшее проявление присутствует в уже упомянутой поэме «Cursor mundi» (1290). Там история завершается таким образом, что приговор выносит мудрая королева, то есть женщина в роли судьи, так же и тут дело решает переодетая в судью Порция. И здесь мы тоже можем увидеть некую бросающуюся в глаза инверсию: эмблематический образ Шейлока – образ с весами в одной руке и ножом в другой, на процесс он принес с собой все необходимое снаряжение, чтобы вырезать и взвесить фунт мяса. Жуткий (Unheimlich) характер этого договора в том, что эмблемой справедливости по традиции является та же женщина с теми же предметами в руках, с весами в одной руке и с мечом – в другой: iustitia справедливо взвешивает вину и отмеряет наказание, а затем справедливо наказывает, слепая по отношению ко всем качествам преступника, его социальному статусу и т. д. Место прекрасной девушки занимает уродливый старый еврей (обычно с длинными волосами, бородой и т. д.), с другой стороны место судьи, отведенное для мужчин, занимает все та же красавица, которая отсутствовала на противоположной стороне.

Шейлок добавляет фунт мяса в договор «в виде шутки», судьбоносный пункт он преподносит как спонтанную идею, которая ему только что пришла в голову:

К нотариусу вы со мной пойдите
И напишите вексель; в виде шутки, —
Когда вы не уплатите мне точно
В такой-то день и там-то суммы долга
Указанной, – назначим неустойку:
Фунт вашего прекраснейшего мяса,
Чтоб выбрать мог часть тела я любую
И мясо вырезать, где пожелаю. —
…an equal pound
Of your fair flesh to be cut off and taken
In what part of your body pleaseth me.

(I/3)