О, Солон!

Покровителями Афин, например, кроме самой богини, были: их основатель Кекроп — получеловек, полузмей, рожденный Землей, и один из первых афинских царей — Эрехтей. Впоследствии храм Эрехтейон был воздвигнут на том месте, где, согласно легенде, совет богов во главе с Зевсом судил спор между Афиной и Посейдоном за власть в Аттике. Было решено передать ее тому, кто принесет более ценный дар городу. Посейдон коснулся трезубцем скалы, и из нее забил источник соленой морской воды. Афина ударила копьем в землю, и на этом месте выросла плодоносная олива. Кекропу Зевс предложил решить, что полезней. Выбор был очевиден и город стал носить имя богини. Горько-соленый источник остался в пределах храма, так же, как и священная олива в его саду. Чтобы не обижать колебателя земли, храм Эрехтейон посвятили всем трем участникам знаменательного события: Афине, Посейдону и Кекропу. Над могилой Кекропа был поставлен и знаменитый портик с шестью девушками-кариатидами.

Любопытно, что не только герой, но и общегреческие боги, если они считались покровителями данного города, приобретали своеобразную «прописку». Например, в Афинах почиталась Афина-дева (Парфенос), и храм ее на Акрополе, Парфенон, был закрыт для «иностранцев» — граждан других греческих городов. У противников афинян, спартанцев, была своя Афина — «меднодомная», храм которой был обшит медью. В каждом городе были свои, особые молитвы и обряды, связанные с культом местных богов. От богов и героев-покровителей города ожидали помощи и защиты. Предполагалось, что они даже участвуют в сражениях. Если город терпел поражение и был захвачен неприятелем, это означало, что боги покинули его. Впрочем, Этеокл в трагедии Эсхила "Семеро против Фив" не слишком уповает на защиту богов. В ответ на плач хора девушек:

"О милые божества,
О города стражи, края оплот,
Будьте верными в дружбе!
Вы пожалейте город родной…".

(174–177)

он говорит:

"Молите башню вражье задержать копье
При чем тут боги? Боги, если город пал,
Его и сами покидают, кажется".

(216–218)

Обряды. Стоявший неподалеку от храма алтарь, на котором приносили жертвы богу, почитался местом священным. В частности, он давал право убежища — никто, даже враг, не мог быть силой отторгнут от алтаря, если он садился с ним рядом. Это считалось святотатством. С использованием такого средства спасения мы уже не раз встречались. Любопытно, что древний обычай защиты у алтаря любого человека, даже преступника, по-видимому, вызывал у афинян V века до н. э. определенное недоумение. В одной из поздних трагедий Еврипида «Ион» герой трагедии говорит:

"Печально, что бессмертные законов
Нам не дали разумнее. Алтарь
Не должен бы служить защитой дерзким,
И силой бы их надо отгонять…
Нельзя руке преступной прикасаться
До достоянья божьего, — одним
У алтаря должно быть место чистым,
Когда их обижают. Ныне ж всех —
И добрых и злодеев — осеняет
Покровом одинаковым алтарь".

(1309–1319)

Еще любопытнее, что неприкосновенность сидящих у алтаря понималась сугубо формально. (Формализм имеет давнюю историю!). В трагедии Еврипида «Геракл» тиран Лик, желая уничтожить укрывшуюся у алтаря семью Геракла, приказывает:

"Велите лесу натаскать сюда:
Вкруг алтаря вы здесь костер сложите
И всех как есть сожгите их живьем".

(241–243)

Алтари были и в богатых частных домах. По каждому серьезному поводу, будь то рождение ребенка, свадьба, начало какого-нибудь серьезного мероприятия или его успешное завершение, приносили жертву богу, сопровождая ее молитвой. Соответствующие обряды исполнял сам хозяин дома. Жрецы возглавляли только общественные церемонии религиозного характера. Обособленной жреческой касты не было. Большинство священнослужителей избирали по жребию: некоторых — на один, других — на четыре года. Приемы богослужения изучались на месте, перед вступлением в должность. Были, по-видимому, и пожизненные жрецы, но, опять-таки, в этом качестве они выступали только на время совершения обрядов и жертвоприношений, а в остальное время жили обычной «светской» жизнью. Кстати говоря, по этой причине жрецы в древней Греции существенной роли в политической жизни не играли (за исключением, быть может, жрецов в святилищах общегреческих оракулов — об этом ниже).