О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Сам Смоленск, расположенный на холмах и оврагах Днепра, – город затрапезный и заштатный. Пыльный, кривой и задымлённый. Едва покидаешь тротуар, как ступаешь, как говорили раньше, в беспуту: лужи, камни, щебень. Все старинные сооружения в жутком состоянии. А сколько вообще снесено!.. Почему мы так варварски относимся к своей истории? На Западе почти вся старинная архитектура сохранена. Нет контраста между старым и новым, а, наоборот, достигнут какой-то плавный, незаметный переход от классики Средневековья до сегодняшнего модерна. А у нас провал…

За один день, 16 сентября, мы обегали и объездили весь центр Смоленска… Интересно, что когда-то здесь в поисках провианта для французской армии метался великий Стендаль. А о многочисленных боях смолян с литовцами и поляками говорить не приходится… Успенский собор, Вознесенский… Древняя надпись: «Город Смоленск славен зело и крепок…»

Хорош уголок усадьбы Игоря Грабаря. Внутри музея полыхает сирень Кустодиева и «Розовая зима» Крымова. Невидимыми глазами смотрит невеста Врубеля Волховна. Светятся зелёные огоньки с полотна Бакста «Дама с кошкой». Странно чарует «Прогулка короля» Александра Бенуа, кубистический пейзаж Лентулова, зловещий закат Рылова, – ну да, 1917 год! Сказочно-лирический Сомов. Две девушки застыли в ожидании чуда на картине «Отдых в лесу»…

И последний позитив Смоленска – круговой парк имени Глинки, известный в народе под названием «Блонье». Всё остальное – негатив: дома, улицы, люди. Какие-то забитые, пришибленные, жалкие, с печатью откровенного провинциализма. Молодёжь, конечно, хорохорится. Носит с вызовом мини-юбки. Пока сюда докатывается крик моды, он уже становится шёпотом прошлого… По сравнению с Западом тут совсем другой мир. Другие проблемы, заботы, тревоги. Иные радости и темы газет. Вот, например, рядовой номер местной молодёжной газеты «Смена» от 16 сентября. Только заголовки: «Время диктует: темп!», «И качество, и количество», «Посвящение в рабочие», «Отдай себе приказ», «Усталость, которая радует». Словом,

Вкалывай, энтузиаст,
как сказал Экклезиаст, –

как выразился Андрей в поэме «Дама треф». И ещё один газетный заголовок: «Жить высоко и гордо!» Тошнотворный советский пафос… Смоленск ещё раз напомнил Салтыкова-Щедрина: до сих пор бегает по родным полям, пажитям и весям мальчик без штанов и с гордостью говорит: «У нас, брат, шаром покати, да зато занятно…»

И чтобы закрыть тему, цитата из современного критика-патриота Виктора Чалмаева: «Русский народ не мог так легко и безболезненно, как это произошло на Западе, обменять свои большие святыни на чековые книжки, на парламентские „кипятильники“ пустословия, идеалы уютного „железного Миргорода“».

Примечание. Перечёл это в феврале 2010 года и только руками развёл. Глубокий прорицатель Чалмаев, глубокий…

14–17 ноября

В дневник лёг «обзор зрелищ» (господи, и когда успевал печатать разные глупости?). В дневнике 6 плотных страниц, но упомяну лишь кратко. 12 октября с Олей в Моссовете пьеса Азерникова «Возможны варианты», 15 октября с Ще «Трамвай „Желание“» Теннесси Уильямса в Театре Маяковского. Постановка Гончарова. В пьесе жестокость, бессердечие, непонимание, грязь – всё то, что встречается не только в западном мире. Система успеха дифференцирует, расслаивает людей на лидеров и аутсайдеров, и горе тому, кто отстал в жизненной гонке… У нас всё гуще, смазано – социализм не позволяет умереть человеку с голоду. В ролях: Евгений Лазарев (Стэнли Ковальский), Охлупин (Митч), в женских ролях Светлана Немоляева и Мизери.

Кино: «Народный роман» Марио Моничелли (50-летний Уго Тоньяцци и 18-летняя Орнелла Мути), наш «Монолог», в котором больше литературы, чем жизни. А вот «Раба любви» понравилась: какой-то солнечный фильм, несмотря на драматизм событий… Отличный актёрский ансамбль, главные герои – Елена Соловей и Александр Калягин. Провальным оказался фильм «Маяковский смеётся».

По ТВ лучшее было – «Доктор философии» Бронислава Нушича и постановка Басова «Дни Турбиных». 11 ноября показывали вечер Беллы Ахмадулиной. 39 лет – и всё иное:

Ни жизни иной, ни наживы не надо, и поздно уже…

Поэты любят подводить итоги, хотя зачастую они, кроме горечи, ничего не вызывают. К примеру, Николай Рубцов:

О, моя жизнь! На душе не проходит волненье…
Нет, не кляну я мелькнувшую мимо удачу,
Нет, не жалею, что скоро пройдут пароходы.
Что ж я стою у разбитой дороги и плачу?
Плачу о том, что прошли мои лучшие годы…

23 ноября