О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Прощай, 1976 год, ты уходишь в дневники и в воспоминания. Эти слова я записал в дневнике в 14.36 опять же на работе, а вечером дома в 21.35 накатило, и написал стихи об уходящих годах:

…И зрелые годы проходят
В угаре, в работе и в хороводе.
И что остаётся? Какая-то малость –
Никчёмная, жалкая, глупая старость…

Комментарий спустя 42 года: поторопился я тогда со старостью. Впереди были лихие 90-е и начало XXI века, когда я был на коне, как будённовец в Гражданскую, и лихо рубал материалы. Тогда я не был ещё стариком, а был, выражаясь модным словечком: красавчик!.. (16 февраля 2019 г.)

Творческие итоги

Имеет смысл подвести некоторые итоги. Перефразируя Библию, пропагандой душа не насыщается, она просит чего-то иного. И в истекшем году я увлёкся биографическим жанром. Читал соответствующие книги и из них делал свои субъективные варианты, что впоследствии назову жанром мини-ЖЗЛ. Дайджестирование на свой лад и вкус.

С чужими текстами я поступал, как моя мама. Она мастерски брала старые платья и костюмы, перелицовывала их, переделывала, перешивала (там рюшечки, там складочки, там другие пуговицы, тут сузила, там ушила и т. д.), а в итоге старая вещь смотрелась как новая. Так и я занялся литературным портняжеством. Сначала робко, а потом всё увереннее и мастеровитее. И в итоге выросла целая гора мини-ЖЗЛов. Пытался подсчитать и сбился, кажется, под тысячу: поэты, писатели, философы, художники, композиторы, артисты, режиссёры, политики и т. д. От одной странички до ста, самый большой текст, кажется, о Льве Троцком и о Шекспире. Перечислять бессмысленно, имена рассыпаны по этой книге.

Судя по дневнику, именно 11 марта я испытал тягу к ЖЗЛ. И начал с Ксении Некрасовой, с маленькой, но весьма интересной поэтессы:

Я долго жить должна –
Я часть Руси.
Ручьи сосновых смол –
В моей крови…

Долго жить не получилось, только 46, умерла в 1958-м. Ксения Некрасова писала примитивно и одновременно почти гениально. «Я полоскала небо в речке…» – одна фраза чего стоит!

После Некрасовой в тот же день взялся за книгу Антонина Валентена «Эль Греко». Удивительный испанский художник. Мыслящий и независимый. Потом нам с женой удалось увидеть его картины в Испании…

Далее Тинторетто. Из той же книги.

На пяти страничках сделал набросок о Фёдоре Сологубе. Поэт Серебряного века с пессимистическим видением мира: «Из мира чахлой нищеты, / Где жёны плакали и дети лепетали, / Я улетал в заоблачные дали / В объятья радостной мечты…»

Советские поэты улетали в коммунистические дали, а Сологуб в свои мрачные:

Люди такие презренные,
Дело такое ничтожное,
Мысли – всегда переменные,
Счастье – всегда невозможное…

18 сентября 1893 г.

По своей мрачности Сологуб был мне близок, и о нём я писал в дальнейшем не раз.

Две странички сделал о художнике Борисове-Мусатове по монографии Аллы Русаковой. «Живу в мире грёз и фантазий среди берёзовых рощ, задремавших в глубоком сне осенних туманов», – писал Борисов-Мусатов.

14 мая

Крутил книгу Н. Степанова о Велимире Хлебникове. И написал свой маленький вариант в 5 страниц, назвав его этюдом. Гениальный оригинал, который, по собственному признанию, «сорвался с облака». И его удивительные словесные фокусы: «Там, где жили свиристели, / Где качались тихо ели…» В апреле 1917 года Хлебников выступил с воззванием против войн и государств:

Падайте в обморок при слове «границы»:
Они пахнут кровью.

А 17 мая взялся за французского художника Альбера Марке. Художник-путешественник, который призывал всех вернуться к простоте мировосприятия «человека естественного».

И что удивительно, – я сам удивляюсь, – 23 мая вышла моя программа к матчу чемпионата СССР по футболу между «Динамо» (Москва) и «Динамо» (Минск). Другое письмо, другой язык…

2 июня

Закончил 6 страниц о Михаиле Бакунине. Константин Аксаков приветствовал Бакунина строчками:

Добрый путь тебе и слава,
Крестоносец молодой!

Бакунин – участник французской революции, желал «торжества польскому восстанию». Считал, что «угнетение Польши – позор для моей страны, а свобода Польши послужит, быть может, началом нашего освобождения».

Конечно, 6 страничек мало, но спустя долгие годы я вернулся к личности Бакунина, и в феврале 2006 года в журнале «Наука и жизнь» был опубликован большой материал – «Бакунин: герой, анархист, бунтарь».

11 июня совсем иная тема: художник эпохи модерна Лев (Леон) Бакст и о книге Ирины Пружан «Бакст» (изд. «Искусство). Из Пружан я сделал свой баклажан, – несколько грубо пошучу. Бакст много ездил по Европе. В 1912 году вернулся в Петербург, и ему, как еврею, предписали в 24 часа покинуть столицу. Бакст писал другу Бенуа: «Жалко снега, жалко Рождества, жалко Россию!..»