О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Отзвук от интервью с Марковым: «Петербургские сновидения» в Театре Моссовета. Завадский замахнулся на Достоевского. Получилось неплохо. Играли Тараторкин, Борис Иванов, Терехова… И посмотрели неплохой фильм Сергея Соловьёва «Спасатель» (Шакуров, Кайдановский, Друбич и другие). А где мой спасатель? Кто спасёт меня и вытащит из кооперативного болота?.. Для себя, в стол, закончил черновой вариант эссе-воспоминаний о Владимире Высоцком, 30 стр.

27 декабря

Всё время скачет атмосферное давление, повышенная влажность в воздухе, и, соответственно, все жалуются на плохое самочувствие, на головную боль… Оттепель бьёт все рекорды столетия, все дни стоит погода плюс 2–3 градуса. Грязные остатки снега. Гололёд. И упорный запах весны…

25-го присутствовал на заседании правления Центросоюза, слушал, как решаются вопросы. Вёл Смирнов, по-барски, грубо. Все перед ним пресмыкались. И никакого государственного взгляда, подхода. И председатель, и члены правления – не профессионалы своего дела, а откровенные дилетанты, напускающие на себя важный вид и думающие, что владеют отмычками для всех решений. Неужели и в других министерствах и ведомствах сидят такие же неумехи и невежды? Если так, то это беда России. До катастрофы рукой подать…

Лукацкая рассказывала, что её сын Миша в школе писал сочинение на тему «Мой любимый артист», так он не нашёл ничего лучшего, как просто переписать мой очерк о Михаиле Жарове в «Советском экране». И так поступил не один Миша…

24-го был в гостях у Аркадия Гаврилова в 13-м Марьинском проезде, за церковью «Нечаянная радость». Он книжник и бумажник вроде меня: всё собирает и хранит. Бумаги и книги и никаких ковров и хрусталя. Но разве мы одни такие с Аркадием? Как писал Георгий Иванов:

А мы – Леонтьева и Тютчева
Сумбурные ученики –
Мы никогда не знали лучшего,
Чем праздной жизни пустяки…

Но вот что странно, что при всей нашей похожести интересов и интеллектуальных устремлений, между мной и Аркадием не возникает токов близости. Загадка из области психологии…

31 декабря

Газеты отмечают примечательные вехи 1980 года: Костромская ГРЭС, миллиард пудов казахстанского зерна, рекордный рубеж в сборе хлопка, полёты на орбитальной станции «Салют-6» и т. д. Одни достижения, фанфары, одна барабанная дробь. А где просчёты, ошибки, недостатки, упущения, нерешённые проблемы? Официально их нет. А на самом деле в стране бушует кризис почище западного.

В 1980 году ушли из жизни Сартр и Фромм, но об этом «Литературка» не написала ни слова. Эрих Фромм незадолго до смерти заявил: «…жизнь потеряла свою привлекательность и фантастичность. И если в жизни нет места мечтам, к которым стремится человек, по которым он тоскует и которые хочет претворить в жизнь, то нет смысла напрягать свои силы в погоне за мечтой…»

А Жан-Поль Сартр в своём последнем интервью в «Нувель обсерватер» говорил о своём отчаянии, о том, что пришёл к мысли: «Никогда и ничем это не кончится. Нет цели, есть только маленькие задачи, во имя которых сражаются. Мир кажется безобразным, дурным и безнадёжным».

Западные пессимисты. А в СССР живут отчаянные оптимисты, которые полны «твёрдой решимости сделать грядущее десятилетие десятилетием больших свершений». И, наверное, свершат, но только не то, что задумали, а совсем противоположное… Лично я исторический пессимист. Но унывать? Выше голову, дружок, выше голову. «Утешайтесь надеждою: в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны» – так говорится в послании святого апостола Павла к римлянам.

Итак, в новый, 1981 год с новыми надеждами…

1981 год – 48/49 лет. Год бранчливого Петуха или мокрой Курицы. Поездка в Чехословакию. Слёт наставников в Минске. Знаменитый гость – Андрей Тарковский

2 января

Астрологи пугают страшным петухом – агрессивным и переменчивым, как, впрочем, и сама жизнь. Это только наёмные писаки стараются влить в дырявые меха очередную порцию уверенности и оптимизма.

Когда декабрь приносит январю
Итог заветный прожитого года,
Я вновь и вновь судьбу благодарю,
Что мир – прекрасен
И светла природа, –

соловьём разливается Людмила Щипахина на страницах «Правды». Нет, товарищ Щипахина, мир безобразен и ужасен, а природа темна и равнодушна. 31 декабря вечером вышли с Ще на улицу: никакого оживления, лишь одинокие фигуры с сумками: повезло, что-то купили. И в редких окнах видны огоньки новогодних ёлок. Никакой былой праздничной суеты, оживления и ожидания какого-то чуда. У всех, как отметил Жванецкий, в глазах «большая озабоченность». «Мир прекрасен» – только в газете «Правда».