О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

В Польше утром 13-го введено чрезвычайное положение. 18 и 19-го торжественно и пышно отмечался юбилей (75 лет) Леонида Ильича Брежнева… Хачу распирает от гордости: «Надо решать вопросы, но лень ходить по Кремлю». Так и сказал, упоённый социальным оргазмом… Читаю и современных авторов: «Старая рукопись» Зорина, рассказы Маканина. Но вот что печально, что их герои живут вне жизни страны. Ни слова о культе личности, об экономическом положении страны, о международных событиях, об еврейском вопросе и т. д., как будто всего этого нет. И это что – художественная правда времён социализма?..

31 декабря

Получил гонорары за несколько публикаций в «СПК», деньги как на радио, а купить нечего. К тому же инфляция съедает почти все бумажки. Перефразируя Гавриила Державина: где стол был яств, там ныне кукиш…

Улицы никто не убирает и никакого праздничного настроения. Спросил Хачу, а как там у вас, в Совете Министров СССР? Хача с удовольствием перечислял, что там у них в столовой: 16 закусок, 8 первых блюд, 10 вторых, – все на выбор. «А как приготовлено!..» – Хача закрыл глаза от удовольствия и буквально замурлыкал. Н-да, между былыми друзьями пролегла огромная социальная пропасть. Ещё наш Совмин рассказал, как побывал с женой в доме отдыха Совета Министров: коммунизм, да и только. В водоёме плещется форель, птички поют… Он рассказывал, я возмущённо слушал. Выпили. Разошлись, точнее, я ушёл своим ходом, а Он («он» с большой буквы) укатил в сияющие дали…

Но у меня тоже есть чем гордиться: в популярнейшем издании «Футбол/хоккей» я, как журналист, участвовал в опросе «Кто за кого», выбирали тройку лучших советских футболистов по итогам сезона 1981 года. Рядовые болельщики могут обзавидоваться…

Что жду от нового, 1982 года? Всё будет катиться по наклонной и дальше: международные события, экономика, финансы, здоровье… Ну, а личные пожелания и прогнозы? Буду, как Витя Черняк, забрасывать сеть в надежде на улов золотой рыбки. Поймать хотя бы ма-а-аленькую позолоченную рыбёшечку…

1982 год – 49/50 лет. На кооперативной волне. Конец брежневского застоя. Командировка в Таллин, в марте – «Берёзки», в декабре – короткий отдых в «Лесном»

9 января

Закрутились морозы. 2 января с утра был плюс, а потом стало заверчивать, и вот уже неделю – бррр! – как холодно. Сегодня минус 22. Никак не отойду от ноябрьского гриппа, периодически распухает нос – и можно выходить на манеж в качестве клоуна.

В «Центросоюз-ревью» в третий раз вернулся Аркадий Гаврилов, не выдержав жизни на вольных хлебах. И мы с ним сразу закрутили разговор про «Петербург» Андрея Белого, Шершневича, Мандельштама, Вельтмана, – и сразу куда-то исчезло убожество нашей кооперативной конторы. Вчера пришло письмо читателя из деревни Верхний Сердак, Татария: «Всё говорим о качества, а не делаем. Особенно плох сельскохозяйственный инвентарь. Топоры не рубят, пилы не пилят…» (орфография Нурзады Муллагалиева)… Как-то в ресторане Домжура был свидетелем разговора молодых коллег: «Приезжай в гости… отдохнём… нахлещемся беленьким…»

16 января

Невольник записей. Устал. Надо бы сделать перерыв… Иногда впадаю в отчаянье, что занимаюсь чем-то не тем. А что делать? Разве я первый? Жена Булгакова вспоминала, как писатель работал над киновариантом «Ревизора»: «Как он мучился с этим. Работа над чужими мыслями из-за денег…» Но то были мысли Гоголя, а тут приходится заниматься с месивом бессмыслия, приводить в нормальный вид чужие чудовищные тексты… Ездил в Институт экономики, ловил академика Владимира Александровича Тихонова, одного из создателей агропромышленного комплекса. По коридорам института туда-сюда снуют учёные, остепенённые и нет, доктора наук, вихлястые аспиранты. И какая-то общая неразбериха, шум, гам – полное отражение положения дел в нашей экономике. У академика поразила наколка на руке: сердце (напоминание о первой любви?).

Был в мастерской у скульптора Королёва вместе с Георгием Фроловым. Сошлись три интереса, Фролов нашёл для себя золотую жилу: убитую партизанку Веру Волошину, пишет о ней и добивается, чтобы ей присвоили звание Героя Советского Союза, мол, такая же, как Зоя Космодемьянская. Вите Королёву нужна новая тема, он изнемог от серийного Ленина. Ну, а мне нужна военная публикация для журнала. Сидели втроём, толковали, выпили полбутылки водки. И мне, честно говоря, было не очень уютно в компании средненького советского скульптора и средненького советского писателя – Фролов считает себя уже писателем. Моё место рядом с Тарковским и Вознесенским, а я сижу с Королёвым и Фроловым.

23 января

Я лечу свой нос. Фомин пишет докторскую. Заостровский весь в редакционном кипении, Фишер ходит мрачный, как будто у него украли любимую канарейку. Лишь один Половик радуется жизни – книгам и лыжам… Читаю исторические и мемуарные книги ради Календаря – Блез Паскаль, Эдвард Мунк, Эммануил Казакевич, Ахматова, Зощенко, и им приходилось нести свой крест…

31 января