О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Глава КГБ Чебриков признал наличие социальной напряжённости в стране. Экстремисты рвутся на улицы. Активизировалась «Память». Никто не хочет работать, все хотят что-то отнимать и распределять.

Никак не займусь привезённым из Финляндии двухкассетником «Нордик». Стоит и стоит, а ведь как мечтал о нём. Я, как Вронский после обладания Анной Карениной, не слишком-то весел: «Несмотря на полное осуществление того, чего он желал так долго, он не был полностью счастлив». Человек – загадочное существо…

26 сентября

Дождливый сентябрь, но жизнь тем не менее продолжается. В субботу отстоял 45 минут за «Огоньком» – запоздал привоз. Были на Дне города – Москве 840 лет. Особого праздника не увидели.

7 октября

День конституции, в которой есть разные права и, как я понимаю, на личную жизнь, на писание дневника. Вот и пишу… Повезло побывать на выставке Марка Шагала. Весь цвет московской интеллигенции купался в голубом мире Шагала. Голубой ангел – прелесть… По вечерам крутим записи неофициальных песен:

Небоскрёбы, небоскрёбы,
А я – маленький такой,
То мне страшно, то мне грустно,
То теряю свой покой…

20 октября

Начался сезон простуд. В пятницу прихватило поясницу, еле ползал. Сижу дома – вторая часть отпуска. Хожу по магазинам и читаю. Книга о Талейране. Прелюбопытно. В «Огоньке» интересный материал о Василии Гроссмане.

24 октября

Кто-то страшится одиночества, мается, когда не на работе, а я готов восклицать: ах, как прекрасно сидеть дома! И заниматься своими делами. Добиваю своё исследование об Андрее Вознесенском (исключительно «не для печати»). Читаю: «Встань и иди» Нагибина, подборку новых стихов Евтушенко о том, что «профукана страна».

Когда же избавиться мы решим
от наших взбираний, потений,
от наших бесславных падений
и низменных ложных вершин?..

По Би-би-си читали «Окаянные дни» Бунина. Весной 1919 года Бунин мучился в Одессе, что всё время чувствовал «тревожное ожидание чего-то».

31 октября

«Нас всех подстерегает случай…» Классик прав. В понедельник, 26-го, неожиданно прихватили боли в пояснице и в животе. На крик. Вызвали «скорую». Сделали уколы. Потом приступ повторно и вновь «скорая». А 27-го меня увезли в Центросоюзовскую больницу на Лосиноостровскую, 39. Отделение урологии. Стали делать анализы: моча по Нечипоренко, кровь и т. д. Разные проблемы: у кого не идёт струя из мужского органа, у кого, наоборот, «как из шланга».

Я, как обычно, разговаривал со всеми и узнавал детали «про жизнь». Говорил и с лифтёром, сказал ему, что-де выйду на пенсию и пойду в лифтёры, а он в ответ: «Думаешь, сахар?.. В чужих руках всегда длиннее и толще… (тут он показал, что держит в руках)… Работа тут, как гармошка: то откроешь, то закроешь. К вечеру так накувыркаешься, что давление приходится мерить. Всё гудит, всё время ходишь под током. Домой прихожу – всё куда-то еду, всё внутри трясётся… И за это 70 рублей… Тьфу!..»

По поводу положения общих дел в стране лифтёр-аналитик сказал так: «Все опошлились, обленились, спились… Сами виноваты, что до такого дерьма дошли… никто не хочет работать… Одно только соревнование: чтобы у каждого было лучше, чем у соседа…»

Итак, меня по моей же настоятельной просьбе выписали. Что было? То ли выходил камень, то ли песок?.. Меня выписали с наставлением не забывать про почки (диагноз выписки: купированный приступ правосторонней почечной колики). Ну, а далее дом. Радость возвращения, разбор газет, слушание «Нордика»: «Невеста танцует… Оп-па!.. Горько!..» И в другой песне: «Тётя Маня, закрой дверь!..» Ну, и про то, как «налётчики устали от налётов, – всю ночь работать – кому охота?!.».

8 ноября

Великому Октябрю – 70 лет. Я учил и знал один Октябрь, а сейчас после новых публикаций вырисовывается совсем иной Октябрь, и роль Сталина совершенно другая…

На Крымской были на выставке Аристарха Лентулова. Не Шагал. Не очаровал своими лукаво-карнавальными взрыдами.

По теле смотрели парад. Были даже тачанки. Много кумача, меди оркестра, шума, знамён, – всё било по глазам и ушам. А потом праздничный концерт. «Где-то лебеди летели, утки кукарекали…» – пела Валентина Толкунова, и это было как-то не в масть с новыми временами гласности и открытия архивов, правда, открываются они пока с опаской и малыми дозами. Тут в «Огоньке» был материал о Довженко. Я и не знал, что он тоже жертва, правда, его не сажали, но душили с удовольствием. Такие были времена: задушить, не пущать, стреножить! Но правда в конце концов пробивает бетон всех запретов и табу…

11 ноября