О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

И дата стихов: 21 октября 1958 г. Так жил один молодой человек в советские времена, кандидат в интеллигенты и интеллектуалы. Рассуждал, анализировал, пылал, гневался и… мало что практически делал. Плыл по волнам. «Плыви, мой чёлн…» Доплыл до пенсии, собрал всю волю в кулак и жахнул: более 2 тысяч газетно-журнальных публикаций и 39 изданных книг, да ещё с десяток ненапечатанных. Это солидно. Это достойно уважения… (26 января 2019 г.)

Поставил точку. Но в бумагах обнаружил ещё одно своё стихотворение «Осень», светлое по тональности, и грех его не привести (дата 14 октября 1958 г.):

Трава давно уже пожухла,
Чернеют руки тополей.
Не долетит в пруду до слуха
Гортанный возглас лебедей.

Повсюду только пляски ветра
И песни нудные дождя.
Пройти без грусти даже метра,
Пожалуй, что уже нельзя.

Но в грусти скрыто обновленье,
Чтоб силы новые набрать
И с майским первым пробужденьем
Цветеньем пышным покорять.

Вот так же нам, упавшим духом,
Воспрянуть в бодрости своей…
Уже доносится до слуха
Гортанный выкрик лебедей.

Никогда не считал себя поэтом, только тайно. Но, читая стихи своих современников, часто возмущался: «Боже, как бездарно, как плохо!» Свои поэтические строки оставлял, как правило, вне зоны критики.

1959 год – 26/27 лет. «Катится, катится / Голубой вагон». Шестидесятники

Была такая песенка Эдуарда Успенского: «Каждому, каждому / В лучшее верится… / Катится, катится / Голубой вагон». Она была написана задолго до 1959 года. Но все люди куда-то катились. В голубом вагоне, в поезде дальнего следования, в товарном составе и т. д. Катились в лучезарное будущее – в коммунизм. «И Ленин всегда молодой…» Какая чушь на постном масле.

И всё же выделю три события года – 16 июня, второе открытие или второе рождение ВДНХ (и сколько воспоминаний, связанных позднее с книжными ярмарками). В сентябре визит Хрущёва в США, и в ноябре – создание Союза журналистов СССР.

В Америке Никита Сергеевич не показывал кузькину мать, а благожелательно заявил американцам: «Живите себе при капитализме, пусть вам, как говорят, Бог поможет… А мы приналяжем, но догоним и вперёд пойдём. Это моё убеждение…»

Показали Хрущёву в Голливуде и канкан – женщины лихо задирали кверху голые ноги, на что советский лидер сказал, как отрезал: «У вас это смотрят, а советские люди от этого зрелища отвернутся. Это порнография…» Не комментирую…

Ну, а по поводу создания Союза журналистов можно в качестве комментария привести из Энциклопедического словаря (1995) определение слова «сервильность»: от латинского servilis – рабский – «рабская психология, раболепие, прислужничество, угодливость». Вот чем занимается официальная, провластная журналистика последние 20 лет. На эти рельсы её поставил ещё Ленин, когда запретил издание буржуазных частных газет. Лишь в начале лихих 90-х пресса вздохнула полной грудью и свободно, раскованно, наотмашь описывала всё как есть. И я был причастен к этой свободе, достаточно вспомнить «Вечерний клуб» – газету для интеллигенции.

Да ещё осталась прекрасная песня про военных корреспондентов на слова Константина Симонова «С лейкой и блокнотом, / а то и пулемётом…». Ныне пулемётов нет. Но по независимым журналистам стреляют, их убивают и часто сажают. И соответственно вышколена, сформировалась сервильная журналистика: чего изволите, шеф? что угодно, босс? кого надо «мочить в сортире»?.. (26 января 2019 г.)

Вернёмся к Ю.Б. Жизнь заурядного бухгалтера. Вязкая семейная доля. Никаких «девочек». Лишь весною Горанский устроил встречу с Наташей Пушкарёвой. Об этой прощальной встрече я написал длинное стихотворение. Вот концовка:

Она распрощалась с поклоном,
Склонивши голову низко,
И разочарованье читалось в её лице.
А я? Отошёл спокойно.
А я? Отошёл, не дрогнув, –
То была последняя точка
нашей любви в конце…

Ещё одно запомнившееся событие. В пионерлагере Центральной конторы Мосхлебторга произошло какое-то ЧП, и меня в августе на третью смену направили старшим пионервожатым: я не хотел, но пришлось. Сразу замечу: я трижды был в пионерлагере за свою жизнь и в трёх качествах – рядового пионера, педагога в отряде и старшего пионервожатого, который стоял по утрам на трибуне под флагом (обалдеть можно!..). Более трёх недель. Справился, на этот раз никаких любовных романов, в отличие от 1955 года. А потом возвращение в Москву. По этому поводу начальник лагеря издал приказ. Я его назвал документом эпохи. Вот он: