О Стивене Хокинге, Чёрной Дыре и Подземных Мышах

Голос мамы превратился в отдалённый гул. Я хорошо помнил, что газонокосилка всегда стояла в подвальчике и мама вытаскивала её только в начале мая, когда трава была достаточно высокой, чтобы её можно было косить. И чтобы попасть в подвальчик, загадочный вор должен был сначала войти в сад, чего не мог бы не заметить мой брат. Под крышей дома, прямо над входом, установлена небольшая камера, которая фиксирует всё, что происходит вокруг, особенно на газоне.

Камера, конечно, была установлена не потому, что мы боялись воров, а из-за бабушкиного таксика, который был уже очень старый и глухой и имел привычку подремать где-нибудь в саду, а бабушка каждый раз чуть ли не до смерти пугалась при мысли, что пёс попал под машину.

Мы с Артеком сразу побежали в комнату моего брата, чтобы проверить, не сняла ли камера что-то необычное.

– Странная история, – пробормотал брат и строго посмотрел на меня. – Ты утром накормил… знаешь, о ком я?

Я закусил нижнюю губу и начал припоминать. Я вспомнил, как я нашёл пуговицу на полу, как я положил её в спичечный коробок… Но, как ни старался, я не мог вспомнить… Да, всё верно, сегодня утром Чёрная Дыра ничего из еды не получила.

– Но чтобы так вот сразу газонокосилку… – пробормотал я и почувствовал, что краснею.

Брат пожал плечами.

– Ведь я же говорил, что она всё поглощает. Подумай, что бы было, если бы… эх, что говорить. Братишка, наделал же ты делов.

Уши Артека покраснели.

– А если бы она поглотила твою кровать, а?! – спросил он.

Я почувствовал, как мороз побежал по коже. Содержимое желудка внезапно подступило к горлу, я вскочил с кровати и побежал в ванную. Там мне окончательно стало плохо и меня стошнило.

Я присел на край ванны, подождал, когда ноги перестанут дрожать, почистил зубы и вернулся в комнату брата.

Артек что-то рассказывал, размахивая руками.

– Ну и осёл же ты, Чёрная Дыра не могла поглотить кровать, – спокойно объяснял ему мой брат. – Подумай, что бы произошло, если бы кровать исчезла?

Артек глубоко задумался.

– Пётреку было бы не на чем спать. Хотя, если бы она проглотила эту кровать вместе с…

Он замолчал, когда увидел меня.

– Не проглотила, а поглотила, – поправил его брат. Он нажал зелёную кнопку, и из-под кровати выехал маленький столик. На нём стояла мисочка с солёными орешками. – Пока кровать находится в комнате, Чёрная Дыра в безопасности. Она может там спокойно разрастаться. Подумайте, что бы только произошло, если бы учёные вдруг обнаружили её… А теперь всем пока, у меня начинает болеть голова.

Я потянул Артека за рукав. Когда мой брат говорит, что у него болит голова, это никакая не уловка.

Мы присели на лестнице, ведущей на чердак.

– Вымойте руки и приходите есть, – сказала мама, направляясь в комнату брата. Она несла в руке жёлтую кружку с чаем и упаковку таблеток.

На кухне на столе стояли три тарелки, а на плите кипел суп.

– О, томатный. – Артек принюхался и облизнулся.

– Представляете, она нашлась, – заявила мама, разливая суп по тарелкам.

– Кто? – спросили мы хором.

– Газонокосилка. – Мама посыпала вермишель рубленой петрушкой и села рядом с нами. – Голову могу дать на отсечение, я никогда не оставляла её в гараже.

Мне сразу пришла в голову пуговица. Если пуговица не пришлась по вкусу Чёрной Дыре, значит, то же самое могло произойти и с газонокосилкой.

А моя комната была над половиной подвала и над половиной гаража. Это полностью объясняло, почему газонокосилка исчезла из подвала и появилась в гараже и почему камера не обнаружила ничего подозрительного…

Я пнул Артека под столом в ногу, а он многозначительно подмигнул мне.

Четыре

А что вообще с твоим братом? – спросил Артек.

– На самом деле никто не знает, – честно ответил я.

– Невозможно, – сказал Артек. – У меня астма.

Я сердито фыркнул. Артек и его астма, тоже мне проблема.

Я вспомнил день, когда брат позвал меня к себе в комнату и, нажав зелёную кнопку, вытащил ящик из-под кровати.

– Дай мне этот серый конверт, – сказал он.

Конверт был большим и лёгким, на нём были написаны имя и фамилия моего брата.

– Посмотри. – Брат взял из конверта нечто напоминающее огромный негатив. Когда я посмотрел на него против света, то увидел позвоночник. Я знал, что это позвоночник, потому что я умел рисовать скелет.

– Ты видишь это? – спросил брат, показывая карандашом что-то яркое, бегущее по ряду позвонков.

– Вижу, – ответил я.

Брат положил негатив обратно в конверт.

– Чужой, – сказал он.

Я вспомнил фильм, который посмотрел, нарушив данное маме обещание, и мне стало так страшно, что я чуть ли не с криком выбежал из комнаты брата.

– Я пошутил насчёт этого чужого, – сказал мой брат, потому что он, должно быть, заметил, что я запаниковал и стал серым. – Если бы он хотел вылезти, это не было бы проблемой.

Я посмотрел на Артека и пожал плечами.

– У моего брата что-то есть на позвоночнике, – сказал я. – И это что-то мешает ему ходить.

– Тогда почему они не вырежут это? – спросил практичный Артек.

– Потому что они не знают, что произойдёт потом, – ответил я.