О, суббота !

- Ну как же1 Был такой эпизод! Мы сидели наверху и любовались, как нас ищут по местечку! Неужели ты забыл? - старался растормошить Гришу Саул Исаакович, как бы извиняясь за сорванный сюрприз с жеребенком.- Мой папа кричал: "Сулька, ужин холодный!" А тебе Моня кричал: "Гришка, иди, не бойся!"

- И зачем мы там сидели?

- Кто знает, зачем! Так!.. Подумать только, ты забыл!.. И Соню Китайгородскую забыл... Ах, Соня, Соня!..

- Столько лет прошло, столько событий! Как можно не забыть?

- Да, да, столько лет, столько событий!.. Обрати внимание, Гриша, мы вышли на центральную аллею.

- Куда это все идут?

- На пляж, Гриша, на пляж, а как же! Лето! Ты обрати внимание, как за памятником аллея поворачивает - получается прямо индейский лук!

- Кому сделан памятник, Суля?

- Сложный вопрос! Говорят, что сам император Александр Второй, большой путешественник, прямо на этом холме, даже не слезая с лошади - я думаю, это был белый конь, а? - подписал разрешение на строительство нашего парка, так что очень может быть, что памятник ему. Говорят, перед тем девятнадцать лет шла переписка между нашим градоначальством и Петербургом на предмет быть парку или не быть, так что очень и очень похоже, что императору, а заодно и тем злосчастным бюрократическим годам переписки. Но мы, то есть я и все мои знакомые, предпочитаем считать сию торжественную колонну памятником поэту Тарасу Шевченко. Имеешь представление?

- О, да-да, Тарас Шевченко!

- Правда, есть еще и третье мнение, к нему тоже многие склоняются. Пусть считается, говорят они, что памятник в честь фельдмаршала Суворова. Здесь, говорят они, на месте парка был когда-то бастион, огромное военное сооружение, грандиозная крепость, им задуманная, Суворовым, и при нем построенная, при Суворове. Ты видишь, вопрос сложный, и спорить можно долго. Но, поскольку памятник стоит во всем своем великолепии - ведь он превосходен, ты согласен? то и спорить мы можем сколько угодно в свое удовольствие, не так ли, скажешь ты? А теперь представь, Гришенька, что колонна, она, кстати, из очень качественного камня, исполняет роль стрелы от лука индейца. У тебя как с воображением, работает?

- Пока работает. Ну и что? - Гриша все еще пребывал не в духе.

- "Джон, у нас лошадь на крыше!" - "Ну и что?" Джон говорит "ну и что", типичный американский анекдот! Так смотри, можешь ты определить географическое положение руки индейца, которая натянет эту стрелу на этом луке? Примерно, примерно, посмотри, как изогнут лук, и вообрази гигантскую руку! Вон туда держи направление.

- Так что там, Суля? - несколько раздраженно спросил Гриша - он еще не примирился с Сулиным упрямством в вопросе о жеребенке.- Там памятник или что?

- Ничего особенного, Гришенька, там живет Моня. Гриша все-таки засмеялся.

- О Сулька, ты настоящий поэт!

- Ты не поверишь, Гриша, но я уверяю, я счастлив, что мои полжеребенка, не считая хвоста, который, очевидно, принадлежал Лазарю, тебе пригодились! Мужской, ковбойский поступок! Надо - и продал. Но как же ты не запомнил, что мы ночевали на тополе? А сад наш помнишь? Орехи, сливы "ренклод"? А наши качели? А наш чердак? А малокровную Сарочку, которая за нами вечно шпионила? Она потом стала знаменитой певицей!

- О, да, да! Отлично, очень хорошо все помню! Жалко, что я не имею возможности ехать в Кодыму! Однако, Суля, почему бы тебе не взять деньги за жеребенка? Я ведь вижу, ты небогатый, мне непонятно твое возражение.

- Какой ты упрямый! Я ведь тебе объясняю русским языком. Продать общего жеребенка - грех, я не возражаю, тут я не возражаю, разве я возражал? Но отдавать мне за него деньги сейчас, через пятьдесят с гаком лет, свинство. Неужели ты не согласен?

- Я хочу заплатить мой долг независимо, что он давний. Это и есть порядочность! - У Гриши возвысился и сорвался голос, он закашлялся.

"Опять! - воскликнул мысленно Саул Исаакович.- Опять политические намеки!"

- Отнюдь, Гришенька,-сказал он с тонким сочувствием к Гри-шиному непониманию. Красивое, наверняка дипломатическое слово.- Отнюдь!

- Я не хочу быть тебе должен, Суля. Я вполне состоятельный человек, я не хочу наживаться на моих друзьях...- В Гришиных словах уже брезжило смирение.

- Главное, не волнуйся! А так мало ли, чего мы не хотим! Одни не хотят одного, другие другого. И потом, дорогой мой, сколько ты мне можешь заплатить, по какому тарифу? Полжеребенка в четырнадцать лет, согласись, все равно что полцарства. А полцарства в нашем с тобой червивом возрасте - это не больше, чем дачка с одним абрикосовым деревом. И о чем мы говорим? Полжеребенка, другими словами - большой кусок конины! Тьфу! Позор! Давай-ка я лучше спрошу у тебя, шмендрик, чем ты там занимаешься, в этой своей Америке? У тебя есть дело или магазин или ты служишь?

- О Суля, теперь я только старый человек, больше ничего!.. А раньше - у! я неплохо крутил педали!..

- Ты работал на машине?