О, суббота !

- И как здесь идет жизнь? - Гриша вскочил, походил по комнате, обследовал фотографии на стенах, обстановку и вид из окна.

- А ты как поживаешь? - с нечаянным вызовом спросил Саул Исаакович.

- Старость! Какая это жизнь, Суля!

- Да, старость, ничего не поделаешь, Гриша.

- Твои внучки? - Гриша прищуренными глазами тянулся к фотографиям на стене.-О, я узнаю, Ревекка! Она дома? Нет? А это тоже наш родственник?

- Это Котовский.

- И кто он? Твой друг? Нет? Знаменитый писатель? Политик?

Тут вошла Ревекка.

"Рива",- подумал Саул Исаакович и встревожился. Сейчас она сделает мину. Сейчас она предложит Грише чай, но так, будто напрасно тратит сто рублей. Сейчас она будет любезничать, но так, будто Гриша приехал не из Америки, а из Крыжополя или Балты. И не потому, что она чего-то там не может простить, а потому, что Рива есть Рива.

Он стал натягивать рубашку и судорожно придумывать повод побыстрее увести Гришу на воздух.

Рива же спиной толкнула дверь и вошла тоже спиной - в одной руке кастрюлька, в другой чайник,-извернулась, прихлопнула дверь пяткой.

- Гриша! - крикнула она, поразив обоих мужчин силой радостного возгласа.Гриша!

И захохотала, и загремела оброненной крышкой, и плеснула кипятком из носика.

- Гриша! Гришка!

Гриша подскочил, они жарко расцеловались.

"Никогда не знаешь, чего ждать",-думал Саул Исаакович, успевший сунуть под кастрюльку подставку и разыскать на полу другую. Она нашлась под сервантом, и все уселись.

Рива сияла немыслимой приветливостью.

- Гришка, ты уже повидался с братьями?

- Нет! Раньше, чем идти к братьям, я пришел к нему! - Гриша по-свойски ткнул через стол пальцем.- Ты думаешь, мне не страшно к ним идти? Немного все-таки страшно. Я пришел получить храбрость у Сульки.

"Друг!"-умилился Саул Исаакович и посмотрел на Ревекку. Рива сияла.

- Идем, я могу отвести тебя хоть сию минуту,- снисходительно предложил он.

Мужчины встали.

- А чай? - Ах, как лучезарно возмутилась Рива, хотя к чаю у нее не было ничего особенного и возмутилась она только для формы.

Гриша поцеловал ей руку и отказался.

- Я сделаю фаршированную рыбу, слышишь, Гриша? Приходи завтра или послезавтра. Как хочешь, а у меня будет фаршированная рыба в твою честь! блистала Ревекка кипучим гостеприимством.- На сколько ты приехал?

- На полных четыре дня, Ривочка, на четыре дня! - Гриша щедро развел руки.

- Что это - американский стиль? Исчезнуть на полвека, чтобы прилететь на четыре дня! Ты не боишься, что у тебя начнется мелькание? Четыре дня! - Она передразнила его щедрый жест.- Тоже мне птица!

- Орел! - вступился Саул Исаакович. А Гриша хихикал, ужасно довольный выволочкой.

- Но меня не касается, на сколько ты прибыл! - кричала Рива сверху, когда они уже спустились с этажа, а она перегнулась через перила лестничной площадки.-На рыбу чтоб был! Смотри же мне!

Гордый женой, Саул Иссакович повел Гришу к Моне.

Живописнейшей дорогой - через парк, мимо крепости и стадиона, мимо александровской колонны и обсерватории-повел Гришу Саул Исаакович.

Парк зеленел свежо и прозрачно, парк благоухал после дождливых дней под решительным солнцем. И в такой ранний час уже по набережной аллее несколько счастливых бабушек гуляли с внуками и щупло трезвонил трехколесный велосипедик. И в такой ранний час за столом, принесенным кем-то из сарая и ставшим парковым инвентарем, уже играли в домино завсегдатаи: два старичка рыбака, двое неразлучных, садившиеся за домино категорически спиной к морю, бывший ревизор Ai. фининспектор, за вечно тоскливое выражение лица прозванный на улице Униженным и Оскорбленным. А кроме них новый знакомец, мальчик Симбек в госпитальном халате.

- Ты популярный человек,- отметил Гриша, когда еще у дома с ними поздоровались два-три соседа.- Ты очень популярный человек,- повторил Гриша, когда они прошли мимо играющих и оба рыбака, Александр Денисович и Яков Михайлович, приподняли над прокаленными лицами воскресные стираные полотняные фуражки.

- Разве море сегодня выходное? - сказал Саул Исаакович рыбакам и остановился.

- А, пропади оно! - ответил Александр Денисович.

- На пенсии мы, на пенсии!..-добавил Яков Михайлович.

- Какая сейчас рыба?! Где она?!-уныло воскликнул Униженный и Оскорбленный.

А мальчик Симбек в развороченном на голой груди больничном халате крикнул, приглашая к столу:

- Уступлю место, отец!

- Мы тогда не простудились? - сказал ему Саул Исаакович и развел руками: "Сыграл бы, но торопимся".

- Зачем? Ни в каком случае! - осклабился солдатик и стукнул по столу костяшкой.

- Штейман, скажите, а кто с вами, этот шустрый на вид мужчина? - спросил Александр Денисович, остановил игру и улыбнулся Грише.- Похоже, он не с нашей улицы?

Все, кто играл, опустили полные костяшек руки на колени и тоже с интересом посмотрели на Гришу.

- Похоже,- сказал Яков Михайлович,- он даже не из нашего города.

- И даже не из нашей страны,- добавил Униженный и Оскорбленный.

- А что? - вдруг ответил им Гриша без улыбки, задрал брови на лоб, засунул руки в карманы и с силой отфутболил в сторону камешек, то есть сделал почти все, что полагается в подобных разговорах. Не сплюнул через зуб, забыл.