О тех, кто в цирке не смеётся

Солдаты – народ такой. Они моментально оценили ситуацию, посмеялись от души, по улюлюкали в адрес начальника штаба, а Людмила на следующий день подала рапорт на увольнение, и майору Барабаш больших усилий стоило, чтобы всё же её удержать в части.

31. ЛЮБИТЕЛИ ОХОТЫ

То, что прапорщик Голобородько большой любитель охоты, Соломатин узнал довольно давно из его же уст.

Как-то свело их расписание нарядов в одно и то же время. Закончив работу на своем месте, а он ходил в наряд по столовой, Голобродько подошёл к дежурному по части и ответственному с просьбой покинуть ненадолго часть. Летние ночи стояли теплые и светлые. Он сразу сказал, что хочет сходить поохотиться.

– Здесь совсем недалеко есть небольшое озерцо. Я буквально туда и обратно. До подъёма точно буду на месте.

Ему разрешили, и он пошел пешком с ружьём за плечом.

Вернулся не то, что до подъёма, он вернулся уже через пару часов и принес с собой большущего бобра. Может быть, бобр был и не столь велик, как его воспринял Соломатин, но тушка, брошенная для показа на пол, растянулась сантиметров на сорок, и это не считая хвоста. А хвост был толстый, широкий, наверное, в полторы мужских ладони, да и длина в полторы – две длины ладони.

Зверь Андрея впечатлил.

– Ты что из него будешь делать, шапку шить?

– Что ты! На шапку нужно три таких тушки, как минимум. А я сало вытоплю, оно лечебное, очень при простудах помогает, раньше им даже туберкулёз лечили. А все остальное оставлю. Чучело из него сделаю, славное чучело получится. Вот посмотри, как я его удачно подстрелил: вся тушка целая, шерсть даже в крови не испачкал, попал прямо в глаз!

– Во! Точно! А я и не обратил внимания, что у тебя винтовка, а не ружьё.

– Да какая это винтовка!? Так, «мелкашка». Я же специально на бобра шел. Я охочусь не ради добычи мяса там, или уток. Я чучельник или по-научному…

– Я знаю. Плохой таксист!

– В смысле?

– В смысле «ТаксиДермист»

– Точно! Мне это занятие очень нравится и интересно.

– А ты по заказу делаешь или на продажу?

– Ни то, ни другое. Я делаю для себя. Я бы сказал «для души», но убийство животного и «для души» как-то не вяжется. Правильнее, из интереса. Но иногда у меня покупают чучела. Я продаю. Это стоит неплохие деньги.

Другой раз он так же с наряда пошел на охоту и принес две щуки. Солидные такие были рыбины. Одна около трёх килограммов, вторая больше шести.

– Иду, – рассказывает он, вдоль берега протоки, а там этот «крокодил» на молодь сзади охотится. Я прицелился в неё и попал! У берега совсем неглубоко, мне даже разуваться не пришлось, достал вот эту, и он показал на ту, что поменьше. Думаю, – таким шумом всех разогнал. Не тут – то было. И двадцати шагов не сделал всё в точности, как и в прежнем месте: молодь стоит на мелководье, носами в берег уткнулись, а эта сзади потихоньку подплывает. Я и в неё саданул! Тут уж мне пришлось раздеться по пояс, даже трусы снял, а что, я один, никого нет, зато сейчас вполне комфортно себя чувству, а так бы трусы к ж… короче, прилипали бы и скручивались. Здесь у меня опыт какой – никакой имеется.

– А щуку тоже на чучело пустишь?

– Посмотрю. Может быть, чучело сделаю. Я ещё чучела рыб не делал. Можно попробовать.

Узнал о том, что совсем рядом с частью можно, как говорится, безнаказанно охотиться, молодой двухгодичник из Москвы, Вяхирев Александр.

В голове у парня тут же сработал нужный контакт.

Парень любил это занятие, но вот, проживая в Москве, совершенно невозможно было получить право на ношение и хранение оружия. А ведь сейчас он служит в армии, имеет собственное табельное оружие, стало быть разрешение у него имеется автоматически! Осталось вступить в общество охотников, и он на всю оставшуюся жизнь будет обладать разрешением на ружьё, причем, в отличие от москвичей, совершенно бесплатно!

Не затягивая, всё это Вяхирев сумел быстренько «провернуть».

Его друзья-одногруппники по учёбе в институте по этому делу над ним всё время подшучивали:

– Нешульц, ты в своем амплуа. И здесь нашел для себя выгоду.

– А почему Нешульц?– поинтересовался у парней Андрей.

– Эта история тянется ещё с времён абитуры.

Прибыл он на работу в колхоз такой весь чистенький, аккуратненький, боялся свои ручки замазать в колхозной грязи. Все работают лопатами, ломами, мешки носит, а он пристроился каким- то учётчиком и ходит среди нас чумазых такой, да он тогда ещё и не брился даже. Личико такое холеное, розовенькое, пухлые по – детски губки и щечки, а сам при этом под два метра ростом. Жлобина! Да еще привычку взял: поднимет какой-нибудь прут и ходит весь день с ним в руках, лишь пощёлкивает им по голенищу сапога. Прямо фриц в концлагере. Вот мы его и прозвали Шульц. Прозвище это ему не понравилось, естественно, но прилипло.

И вот в один из дней приходит к нам девушка – бригадир другой бригады, а ей понадобилось узнать цифры учёта. Спрашивает:

– У кого я могу это узнать?

А ей все говорят:

– А вон, у Шульца спроси, он учёт ведёт.

Та к Вяхиреву:

– Товарищ Шульц, скажите, пожалуйста…

А Сашка, как будто и не слышит, она к нему снова обращается, а он от неё убегает. Девушка кричит: