О тех, кто в цирке не смеётся

У свиньи на мгновение подкосились передние лапы, но он тут же вскочил и с диким ревом кинулся на своего обидчика. Ловкости Чубурова мог бы позавидовать профессиональный тореро.

Он подпрыгнул высоко вверх, пропуская под собой озверевшее животное, и выскочил через высокую ограду загона наружу.

Хряк метался по тесному загону со скоростью пули, пытаясь найти того, кто причинил ему такую боль. Он ударял в стену свинарника и тот весь сотрясался как домик Наф-Нафа, тут же сходу врезался в ворота загона и те, пружиня, отбрасывали его назад, попытался оторвать доски, огораживающие его, но и это не получилось.

Измотавшись, зверь рухнул на пол и с хрипом стал засыпать.

– Иди, ещё врежь ему обухом, скомандовал начальник продслужбы, не бойся, он уже обессилел.

Чубуров зашел в загон, прицелился и ударил кабана по разбитой башке. Тот как лежал затихшим, так и остался.

– Ну вот. А теперь, пока он не издох, режь ему горло и пусть кровь стекает.

Свинорез взял свой нож, присмотрелся, в каком месте лучше перерезать зверю горло, и с размаху вонзил туда свое оружие.

Всё произошло в доли секунды.

Чубуров кувырком вылетел за забор загона и упал, временно потеряв сознание. Его рука, только что держащая нож, была окровавлена и изуродована: большой палец кисти удлинился в два раза и непонятным образом отходил от всей руки, из огромного пореза текла ручьем кровь.

– Быстро, Чубурова в свинарник! Йод, зеленка, перекись водорода, что имеется на стол, бинты, быстро! – кричал член комиссии, секретчик части, капитан Крук.

Солдаты все сделали быстро и четко, занеся пострадавшего в помещение.

В это время совсем озверевший хряк вырвался из заграждения и с ножом в горле начал кидаться на каждого, кого встречал.

Соломатин открыл дверь свинарника и крикнул солдатам: «Все ко мне»!

Тем повторять не пришлось. Они бегом кинулись прятаться за дверями свинарника. Последним подбежал к двери Домжоол.

– Ну, нет! А ты иди теперь, побегай от свиньи! – сказал Соломатин и ногой выпихнул такого же испуганного начпрода на улицу.

Тому ничего больше не оставалось, как бежать от свинарника в сторону части и как можно скорее.

Ещё минут двадцать метался раненый кабан вокруг свинарника, пока не истёк кровью и не упал замертво.

Для того, чтобы его тушу затащить в загон на разделку, пришлось вызывать еще пятерых солдат.

А пострадавшему свинарю на месте туго перетянули рану большим полотенцем, поскольку ни бинтов, ни йода и ничего прочего на месте не нашлось, сопроводили до медсанчасти и оттуда уже Алямовский на вахтовке отправил его в госпиталь, где рану зашили и в течение месяца залечили.

Продолжить эту же службу Чубуров отказался, а вот начпрода к свинарнику больше не подпускали и близко!

Весна и лето принесли ещё много чего нового в батальон.

34. ПЕРВЫЙ ВСАДНИК АПОКАЛИСИСА

Очень серьёзное событие – это стали приходить поочередно новые звания кадровым офицерам.

Командир батальона получил звание подполковника, его заместители по технической части и по политической, а с ними и начальник штаба стали майорами, главный инженер, секретчик и командир третьей роты выросли до капитанов, командир второй роты Чуб получил старшего лейтенанта.

Об этом периоде можно было бы рассказать целый роман, поскольку в армии принято звездочки нового звания в обязательном порядке «обмывать» с друзьями. Звездочки кидаются на дно стакана и, получивший новый чин, должен выловить их ртом из полного стакана водки. Банкет устраивается за счет «именинника» и материальные условия этого банкета тоже устоявшиеся: надо в обязательно порядке пропить разницу в денежном содержании. Так, если между лейтенантом и старшим лейтенантом разница в десять рублей, то между капитаном и майором двадцать.

Бутылка водки в то время стоила порядка трех рублей. На закуску шёл продпаек, а на деньги приобретался алкоголь.

Это, конечно, совершенно не означает, что вся часть в течении первой половины года «не просыхала». Офицеры – люди закалённые, опытные, так что если вечером кого-то чествовали, то утром этого определить было невозможно.

Да и сильно мешало разгуляться постоянное пребывание на казарменном положении под предлогом «тревоги».

И даже при такой ситуации, когда все офицеры фактически жили в части, чрезвычайного положения, или как привычно все называют «чепок», избежать не удалось.

Произошло, как в сказке о Мальчише – Кибальчише: «Пришла беда, откуда не ждали».

Рядовой Нургалиев был всё время службы спокойный, исполнительный, в злостных нарушителях никогда не числился. Командир роты Чуб считал его довольно надежным солдатом, поэтому смело поручил ему ответственный участок работы, требующий самодисциплины. Он его поставил одним из истопников в котельную части. Там бойцы работали попарно в три смены.

Но не зря в армии бытует присказка:

– Лучше иметь в подчинении пять сейфов с секретной документацией, чем одного отличника боевой и политической подготовки.

Живой, здравомыслящей человек может «выкинуть» такой трюк, до которого другой здравомыслящий человек и догадаться не способен.

Вот и здесь ничего не предвещало беды.