О тех, кто в цирке не смеётся

– Вот! Видишь? Ты хочешь там спать? Лично я не хочу!

– Ты знаешь? У меня место отдыха предусмотрено. Так, что ты делай, что считаешь нужным, а я пойду пару часиков отдохну.

Да! В этой ситуации тебе всё же легче, чем мне. А я мало того, что здесь напоролся на венки, так ещё и в медсанбате в комнате с гробом очутился, чуть не сдох!

После всех этих происшествий с гибелью солдат и подготовкой к их проводам, у Соломатина появилась первая серьёзная седина и начало скакать артериальное давление.

41. ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ

Совершенно неожиданно для всех в эту сложную пору прозвучало объявление от прапорщика Сайчишина, что он собрался создать семью.

Сколько времени довелось наблюдать Сайчишина Андрею, так он, на месте любой женщины, ни за что на свете не стал бы связывать себя с этим человеком.

По складу своего характера он был отпетым хамом и по натуре –рабовладелец.

Ни один офицер второй роты не позволял себе такого отношения к личному составу, что позволял себе зам. командира роты по технике.

Никогда, никакие работы по улучшению жизненных условий солдат в казарме, он на себя не принимал, жёстко и в грубой форме отказываясь от приказов ротного.

– Мне и в парке работы хватает! – был всегда его ответ.

На самом деле он не выполнял приказы ротного по той причине, что высокомерно считал себя старшим (по возрасту так оно и было, конечно, хотя и незначительно), несмотря на то, что командир роты лейтенант, а он прапорщик. Для Сайчишина лейтенант – не офицер, что уж говорить о его отношении к солдатам.

Приходя в парк на рабочее место, он с кулаками кидался на солдат, если те не принесли ему новую пачку сигарет, причем купленных за их же счёт.

На месте он переобувал «чистые» сапоги и обувал «рабочие». И худо было бойцу, если он принёс рабочие сапоги не начищенными до блеска. После окончания работы он проводил обратную процедуру, а для солдат всё повторялось: «чистые» сапоги должны были блестеть, как зеркальные. Это была прямая забота работающих с ним солдат. В противном случае он бил подавшего сапоги ими же по голове и прочим местам, а мог и почистить самостоятельно, но только в обязательном порядке шинелью солдата, который, как он считал, должен был почистить его сапоги.

Проживая в новых домах, женщины из женсовета решили для развлечения устроить каждая для себя небольшой огородик.

Ну что можно вырастить за столь короткое лето? Кто-то посеял редиску, кто-то укроп, кто-то попытался вырастить цветы…

Сайчишин, ещё проживая один, тоже завёл себе огород, который возделали его «рабы». Они что-то посеяли по его указанию, поливали, принося воду аж из самой части (расстояние от КПП части было порядка семисот метров), эти же «рабы» пропалывали грядки, а потом приходил «рабовладелец» и начинал устраивать разборки для своих подчиненных: почему до сих пор ничего не выросло!?

Для сравнения пример.

Супруга Соломатина тоже посеяла на своей грядке редиску. Это случилось в начале июля. Всё очень долго всходило и росло. Без всякой надежды на то, что может всё же что-то вырасти, они всей семьёй уехали в отпуск, и вернулись почти через два месяца, когда уже выпадал и таял первый настоящий снег. По слякоти, жена пошла, посмотреть на свой «огород» и была страшно удивлена, что на её грядке всё же выросло нечто!

Дернув за ботву, она извлекла наружу прекрасную, сочную крупную редиску. Наросло редиски столько, что все желающие брали себе, и неделю жена занималась раздачей чудо урожая.

Но это было поздней осенью, а Сайчишин спрашивал за урожай своих подчинённых всё лето ежедневно, будучи убеждённым, что те его объедают.

И вот у этого человека свадьба.

Старший лейтенант Соломатин, наверное, впервые мечтал в этот день попасть в наряд, настолько ему не хотелось идти на это торжество. Но в наряд он не попал. А в этом случае, не пойти на свадьбу, означало, противопоставить себя не Сайчишину, а всему коллективу, и он пошел.

Самое первое, чем шокировал свою супругу новоиспеченный муж, было то, как он её всем представлял:

– Знакомьтесь, это моя «КАСТРУЛЯ» (выговаривал он это слово с украинским произношением). Ни имени, ни фамилии, только «каструля» и всё!

Затем, после первого тоста «За молодых», он встал во весь рост над столом и запел, совершенно довольный собой:

Запись де…

Запись делали у ЗАГСе,

Пальцем в жо…

Пальцем в жёлтое кольцо

Мальчик в жо…

Мальчик в жёлтенькой рубашке

Запер де…

Запер девку на века.

Невеста сидела молча, пряча от стыда свои глаза, а молодой муж требовал от всех гостей, чтобы ему подпевали.

Закуски было много, но еще больше было выпивки. Большинство тут же напились, и каждый занялся тем, чем ему больше всего нравилось: кто-то танцевал под гром колонок, усиливающих магнитофон, несколько человек пытались играть в карты в углу комнаты, некоторым «приглянулась» песня жениха и они распевали её на все лады, а кто-то пытался любезничать с чужими женами.

Тут подходит к Андрею его жена Людмила и говорит:

– Андрей! Пошли отсюда немедленно!

– Что случилось, Люда? Тебя кто-нибудь обидел, скажи?

– Нет, нет! Никто не обидел, но здесь находиться я больше не могу.

– Тогда пошли, если так.