О том, почему с нами происходят «случайные» события. Таинственное и непостижимое действие Промысла Божия в окружающем нас мире и в жизни каждого чело

Но если и в языческом мире с такой очевидностью давала о себе знать высшая воля, все направлявшая к одной определенной цели, подчиняя ей частные цели отдельных народов, то тем понятнее становится, что эта же воля еще явственнее выступает в истории избранного народа. Идея избранности совершенно непонятна с точки зрения естественного разума, старающегося видеть в истории лишь процесс естественных сил и случайностей, простой необходимой эволюции. А между тем история представляет нам действительный факт избранного народа, который, занимая совершенно особое положение в мире и даже среди своей собственной расы, будучи народом с обыденной мирской точки зрения совершенно незначительным, не создавшим ни собственной культуры, ни собственной философии, однако же в данный момент оказал на человечество такое влияние, пред которым бледнеет влияние величайших народов языческого мира. В самом деле, на обыкновенный взгляд это совершенно странный народ. Он занимал ничтожнейший уголок на земном шаре, сторонился от всех окружающих народов, враждовал даже со своими единоплеменниками, говорившими с ним на одном и том же языке (как моавитяне и др.), был предметом презрения и поношения у великих культурных народов, которые не иначе смотрели на него, как на народ злобный и человеконенавистный, ни к чему неспособный и преданный самым нелепым суевериям и гнусностям. Политически он (за исключением непродолжительного периода первых трех царей) был так слаб, что никогда не играл самостоятельной роли в международных отношениях, и всегда был лишь жалкой игрушкой в руках великих окружающих монархий, буфером, за которым особенно любил укрываться хитрый фараон в борьбе с Ассиро-Вавилонией, подводя его под те грозные удары, которые предназначались для самого Египта. Это был народ как бы пасынок истории, забитый судьбой. Всемирные завоеватели, с презрением относясь к его ничтожеству, не удостаивали его даже своего высокомерного внимания, и мимоходом дав ему презрительный толчок с той или другой стороны, нисколько не заботились об устроении его судьбы, а напротив, когда оказывалось нужным устранить его совсем, они весь уводили его в плен, чтобы заселить им какие-нибудь необработанные пустыри и потопить его в мире других народностей. Римляне смотрели на иудеев как на отребье человечества, и не считая их пригодными даже быть полезными в качестве рабов, с презрением за самую ничтожную плату отпускали тех пленников, которых привел в Рим Помпей. Одним словом, народ, само существование которого на обыденный взгляд было странной ошибкой истории, вроде той ошибки, какую иногда допускает и природа, создавая какие-нибудь во всех отношениях бесполезные и поэтому лишние виды живых существ (вроде мух или комаров). Так смотрит на него, да и не может иначе смотреть простая теория эволюционизма, полагающая, что весь исторический процесс есть результат слепой необходимости. И однако же, стоит только взглянуть с другой, высшей точки зрения, с той точки зрения, по которой не только в истории нет ничего лишнего и бесцельного, но даже и волос с головы не падает напрасно, и то, что казалось странным и бесцельным, получает глубочайший, поразительно целесообразный смысл, озаряющий всю историю человечества. Идея избранности с этой точки зрения является логически необходимым явлением в истории. Ведь если человечество должно было достигнуть своей цели, именно высшего блага в смысле соединения с Богом, то оно во всяком случае должно было иметь среди себя зародыш, из которого логически мог развиться план спасения. Языческие народы, как отпавшие от Бога и забывшие Его, по влечению своих страстей и руководству своего извращенного разума, естественно имели тенденцию все дальше и дальше идти по тому же пути богоотчуждения и их разум уже не в состоянии был воссоздать себе потерянный положительный идеал высшего блага, и только отрицательным путем мог приводить к сознанию потребности в нем. Поэтому нужно было дать противовес этому греховному развитию, и он дан был именно в лице избранного народа, который, будучи поставлен посреди его и имея положительный идеал в своих богооткровенных книгах, в своем божественном законе, мог всегда служить живым изобличением языческого заблуждения и, так сказать, светящим маяком, указывавшим нормальный путь исторического развития. Избранный народ, по удачному сравнению знаменитого мыслителя-богослова, был тем же в истории человечества, чем является совесть в жизни каждого отдельного человека, а именно, скромным свидетелем истины среди заблуждения языческого мира. Как совесть внутри человека постоянно возвышает свой голос против нравственного заблуждения, противопоставляя ему закон в качестве нормы развития, так и избранный народ ложен был служить наглядным изобличителем тьмы языческого заблуждения, вследствие чего он и был предметом презрения и ненависти со стороны гордых язычников, невольно чувствовавших в нем безмолвного обличителя их неправды. Как такой, он был необходимым моментом в историческом воспитании человечества, и вся история его удивительно приспособлена к этой цели. В самом деле, сам уголок, обитаемый этим народом, был чудесно приспособлен к его исторической миссии. Палестина по своему географическому положению занимала как раз центральное место среди древнего цивилизованного мира, почти в буквальном смысле представляя собой пуп земной, и в ее горных ущельях и долинах народов можно жить в отчуждении от всего окружающего мира. В то же время, когда настала пора для общения с этим миром, он лежал под рукою: тут же были и Египет со своей многовековой мудростью, и Ассиро-Вавилония с их великолепной культурой, и Финикия с ее кораблями, готовыми везти проповедников истиной веры хоть на край света, и Греция с ее богатейшей наукой и философией. И вот поэтому, когда среди народов началось историческое движение к взаимообщению, то каждый из них волей или неволей, так или иначе должен был соприкасаться или сталкиваться с этим народом и по необходимости знакомиться с его жизнью и законом, с его царями и его духовными выразителями — пророками, которые уже рано начали распространять свою деятельность за пределы Палестины. Уже Илья и Елисей бывали в окружающих странах, а Иона своей проповедью потряс гордыню даже высокомерной Ниневии, пред которой трепетал мир. А когда языческий мир уже настолько изжил свои собственные начала, что начал чувствовать духовную пустоту, то избранный народ должен был громко возвестить пред ним сохраняемую им истину, и к этой проповеди миру приводили его самые неожиданные события, по-видимому не имевшие никакой связи с проповеднической миссией. Конечно, великие ассиро-вавилонские воители, переселяя целиком покоренный ими презренный народ, не имели при этом в виду никаких высших целей, кроме целей своей политики и алчности; да и сам завоеванный народ видел в своем политическом пленении только гнев Божий за свои многочисленные прегрешения. Но в действительности все направлялось к вышей цели и чудесно содействовало ей. Настало время, когда языческие народы должны были ближе познакомиться с истинной религией, и как раз в это время грозные воители начали своей могучей рукой рассеивать избранный народ по разным странам, где он становился невольным миссионером своей веры. Со времени плена вавилонского избранный народ буквально становится народом всемирным, раскинувшим сеть своего миссионерства по всему цивилизованному миру и имевшим доступ во все сферы жизни — от бедной хижины поселянина и ремесленника до гордых дворцов царей и кесарей. И так как повсюду уже начиналась чувствоваться та томительная духовно-нравственная пустота, которая образовалась вследствие разрушения народных языческих верований со стороны беспощадной в своей критике философии, изобличившей все ничтожество так называемых богов, то народы с суеверным страхом начали прислушиваться к проповеди странного народа, веровавшего в какого-то единого, таинственного Бога. Когда гений Александра Великого объединил восточные народы на почве греческого языка и культуры, то этим самым подготовил возможность того, что греческий перевод Библии мог сделаться доступным для всех тех, кто желал познакомиться с верою избранного народа в ее первоисточнике. И когда они ознакомились, то к изумлению своему нашли в его вере именно то, чего жаждала их собственная душа, — идею личного, бесконечно всемогущего, всеправедного и бесконечно любящего Бога, безграничное сердце которого способного обнять своей любовью весь мир. И еще более того. Древние народы, потеряв веру в своих богов, потеряли и веру в лучшее будущее. Они изнывали под томительной тяжестью нравственной пустоты и негодности, и самое мрачное отчаяние томило душу даже величайших мыслителей, которые наконец ни в чем не видели более спасения от бедственности и пустоты земной жизни, как только в самоубийстве. И понятно, что среди этой самоубийственной безотрадности истинно сладостным благовестием прозвучала проповедуемая избранным народом идея, что мир еще не должен погибнуть, что скоро должен придти на землю сам Бог, чтобы освободить народы от тяготеющего на них ига греховности и всех их ввести в свое царство, где не будет уже больше ни иудея ни эллина, ни раба ни свободного, а будет одно великое братство, основанное на правде и любви. Вот почему с чудесной быстротой разнеслась по всей Римской империи, отмеченная даже римскими историками и поэтами, молва, что из ничтожной Иудеи восстанет великий царь, пред которым повергнется в ничтожество сам кесарь. И тогда-то в ответ на напряженное ожидание народов действительно явился Христос, Спаситель мира, и Его явление было завершением всей истории древнего человечества.