О тревогах не предупреждают

— Я склонен считать, что первые впечатления обманчивы… Взять того же Алешина. Прошла всего одна неделя, а этот старший лейтенант столько головоломок мне задал — за месяц не решить. Но если смотреть, как вы советуете, Михаил Михайлович, глубже, своими порой противоречивыми поступками молодой офицер, мне кажется, хочет скрыть собственные слабости в работе с людьми. Вчера спрашиваю: «Какие у ваших подчиненных наклонности? Ну хотя бы вот у этих солдат?» И называю фамилии. Он думал, думал, а потом, то ли шутя, то ли всерьез, говорит: «О каждом сказать трудно, а вот общее стремление имеется — перебраться в соседнюю часть, что стоит рядом с городом».

Начальник политотдела усмехнулся. Виктор Павлович понял улыбку по-своему: дескать, не так прост Алешин, поэтому быстро продолжал:

— Конечно, в подавляющем большинстве люди в дивизионе подобрались хорошие. У всех среднее, есть даже с высшим образованием. Признаться, я до конца еще не понял, почему с такими людьми подразделение топчется на месте.

— Вот в этом-то и вся закавыка! Почему топчутся на месте? Хорошо, что вы откровенно говорите об этом. Значит, думаете в нужном направлении, — поддержал майора Михаил Михайлович. — Мы с командиром тоже задумывались над этим вопросом. У нас сложилось мнение, что некоторые офицеры и сержанты стремятся к внешнему эффекту. Удалось удивить эффектностью, пустить пыль в глаза — хорошо. А нет — довольствуются тем, что есть. Тройка, мол, тоже государственная оценка. Вот так и живут: ни вперед, ни назад.

Полковник сказал, что и у него, и у командира сложилось одно мнение: в дивизионе застой. Если кто из управления сидит там, то дела идут. Уехал — все по-старому.

— Итак, думайте, ищите, пробуйте, — закончил беседу начальник политотдела. — На вас мы крепко надеемся. Только не торопитесь с «реформами». Исподволь готовьте людей. Побывайте у соседей, присмотритесь к их формам и методам работы с людьми. Не сочтите это зазорным. Вы меня понимаете?

Да, Бронин понимал. Но не совсем был согласен с полковником. Слишком осторожным быть он не собирался и долго думать тоже не хотел. Решил браться сразу, чтобы все поняли: пришел настоящий командир. Решительный и волевой…

Сейчас, склонившись над расписанием занятий в батарее, которой командует Алешин, он мучительно размышлял: почему же тот не внял его совету? Почему? Снял трубку, позвонил в батарею: «Старшего лейтенанта Алешина ко мне!»

К тому времени, когда пришел офицер, командир дивизиона успел выкурить сигарету, немного поостыть. Оно и к лучшему. Спокойный разговор принесет куда больше пользы.

Увидев исчерканное расписание занятий на неделю, Алешин покраснел, закусил нижнюю губу.

— Давайте, Алексей Дмитриевич, проанализируем целесообразность вашего планирования, попытаемся подсчитать КПД каждого занятия.

— Не надо, товарищ майор. Я и сам видел, что нарушаю последовательность обучения. Но поджимало время. Думал, в ходе полевого выхода внесу коррективы, подверну тему…

Эх, Алешин. Алешин. Причина не в том, что не хватило времени. В его ответе Бронин уловил невысказанное: мол, все равно переделаете. Так было при прежнем командире, так будет и сейчас… Крепко, видно, это ложное убеждение сидит в нем.

Помолчали немного, и Бронин спросил:

— А в техническом кружке какие темы сейчас изучаются?

Алешин показал глазами на расписание:

— Те же, что и на занятиях.

— Вот видите! — заметил Бронин. — И тут вы ждете подсказки сверху. Зачем же дублировать темы?

Алешин пожал плечами.

— Давайте договоримся: следующее расписание вы делаете на совесть. Если опять наспех, я вам его править не буду — верну на доработку.

Посоветовав молодому офицеру больше проявлять самостоятельности, инициативы, командир дивизиона с тем и отпустил его. Когда закрылась за ним дверь, подумал: на этот раз Алешин, кажется, действительно понял, чего от него хотят.

Вечером Бронин составил план занятий в техническом кружке, разработал тематику. Домой возвращался после отбоя. Было тихо и тепло. Центральная аллея, всегда многолюдная и оживленная, уже опустела. Однако у казармы стояли два прапорщика — старшины батарей. Увидев командира дивизиона, они юркнули за угол здания. Бронин улыбнулся, вспомнив солдатскую поговорку: «Любая кривая вокруг начальства всегда короче любой прямой».

Дома он раскрыл окна квартиры, поставил будильник на пять тридцать и лег в постель. Завтра надо быть на подъеме в батарее Алешина.

…Бронина разбудил стук в дверь.

— Объявлен «сбор», товарищ майор! — узнал он за дверью голос рядового Тимонина.

— Понял! Вы свободны!

Через несколько минут Бронин выскочил на улицу. Земля только пробуждалась ото сна, еще не встало солнце, не рассеялся ночной туман, было прохладно. Ото всех домиков к позициям, где басовито рокотали силовые агрегаты, спешили офицеры и прапорщики. На свои места согласно боевому расчету.

…Цели шли с разных направлений, на большом диапазоне высот, одиночные и групповые, да еще под прикрытием сильных помех. Лишь через три часа приняли сигнал о конце тренировки.