О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

Мифология повествует, что при браке Фетиды и Пелея, несогласие, божество вражды и раздора бросило бедствие в собрание богов, отчего произошли многие несчастья. Обыкновенно несогласие «мать предсмертного часа и печали», по выражению Гомера, живописцы изображают ее в виде фурии, у которой вместо волос переплетены змеи окровавленною лентою. Лице у нее бледное, губы желтые, взор ужасный, изо рта течет пена, в одной руке держит она змею, а в другой зажженный факел. Словом древние хотели изобразить несогласие в отвратительной эмблеме. Но Ориост в своем Неистовом Роланде переиначил все по своему: мифологические образы он превратил в поэтические формы. Он также олицетворяет несогласие. У него, оно как арлекин, в разноцветной одежде, дурно сшитой из разных лоскутьев и небрежно надетой. Раздуваемая ветром, она обнажает тело, изможденное трудом. У него на голове разрозненные волосы: черные, рыжие, русые и даже заметны позолоченные и посеребренные. Они в великом беспорядке, всклокочены вверх, висят на переду, упали на плечи, свисли на затылок. В руках, пазухе и за поясом видно у него много прошений, выписок, документов, определений, объявлений, доношений, контрактов, условий, справок, данных, допросов, выписей, записей и прочего юридического содержания бумаг, которые нередко бывают источником юридических каверз и, следовательно, разорения и гибели бедных людей. Толпа прокуратов, как тогда называли этих законоведов, стряпчих, нотариусов, адвокатов и маклеров окружают его, как выражение человеческих страстей. Все это составляет атрибуты, символическое значение, по которому узнается несогласие. Вся образованная Европа, признала вымысел великого итальянского поэта очень остроумным, а живописцу, изобразившему так удовлетворительно эту аллегорию из Неистового Роланда, честь и слава.

Однако ж, справедливость требует объявить во всеуслышание, что не все картины на стенах одинакового достоинства в отношении искусства и выбора сюжета; несколько из них, очевидно, писаны такими живописцами, которых кисть видно всегда над бессмертными играл. Кто же, например, равнодушно проёдет, взглянув на картину изображающую толстую, здоровую, и, кажется, когда когда-то краснощекую, деревенскую бабу, сидящую в глубоком корыте, которое тащат по сугробам снега крестьянские девки и молодые мужики, вооруженные вениками и острыми камнями. Вероятно, сказали бы вы, бабу эту, откормленную как кормилица, тащат на расправу и предают на суд сельских властей, но взглянув в толпу людей по пристальнее, вы догадаетесь, что художник и не думал изображать кормилицу в корыте: совсем нет. Это Афродита дочь неба и земли, мать грации и амура, богиня красоты, словом, Венера, которая, по мнению греков, родилась из морской пены. Она, изволите видеть, сидит не в корыте, а в большой раковине, которую везут не крестьянские девки и парни, а нереиды и тритоны, что доказывают рыбьи хвосты, которыми они упираются и не в сугробы снега, взрытого бурей, а в морские волны. В руках у них не веники и ни острые камни, а коралловые ветки и морские извитые раковины. По крайней мере так надо предполагать. В самом деле это забавно и подчас легко может сорвать с вас улыбку.