О вечном и преходящем

Труднее быть правдивым, чем милосердным: правда грозит разлучением с друзьями, упреками род­ных, потерей близких, изгнанием и даже смертью; милосердие требует намного меньше - отдачи части своего другим. Мы уже не говорим о том, что в наше время «артисты милосердия» ухитряются больше полу­чать, чем давать и помогать человечеству в собственном лице. Грех и обман существовали всегда. Мы говорим о том, что изменяется сама мораль, следовательно, и дух современных христиан. Более того, ложь считается, чуть ли не мудростью и богоугодным делом. Человек, примирившийся с ложью, не может чувствовать благодать Божию в своей душе, он только может ощущать душевное удовольствие за то, что сделал доброе дело, да еще его похвалили за это. Заповедь о тайной милостыне также стала непонятной: почему добро надо прятать? Не лучше пропагандиро­вать его через прессу и телевидение, чтобы на это добро смотрели многие и учились ему? Только они забыли, что это добро не увидит Бог.

Человек, употребляющий нечистые средства, как бы забывает о сущест­вовании Бога и о всемогуществе Божием, более того, ставя перед со­бой религиозную цель и употребляя греховные, лживые средства, он считает, что угождает Богу. Ложь и зло во славу Божию - это самое страшное кощунство. Разве может немощный человек защитить дело Бо­жие продажей своей совести, неужели Господь потерял Свою силу? Девиз: «Цель оправдывает средства» - логически приводит человека к безбожию. Нам кажется, что те ложные общественно-церковные движения, которых не знала история Церкви, как раз происходят оттого, что истину отделили от любви, а любовь - от истины. Истина - это берега реки, а любовь - поток, наполняющий русло. Если иссохнет поток, то никто не захочет подойти к пустому руслу, чтобы утолить жажду, а если будут размыты берега, то река превратится в топкое и грязное болото.Крест Спасителя - это любовь и правда, соединенные Кровью Христа.

С чего начать духовную жизнь?

Каждый человек желает себе счастья, но мало кто по­нимает, что такое счастье и в чем оно заключается. Да­же те люди, которые признают, что Бог есть высшее бла­го, в своей повседневной жизни ищут счастья в потоке впечатлений, в удовлетворении чувств и страстей. Они получают постоянный опыт, что мирские наслаждения иллюзорны, и душа после них остается пустой, но по привычке стараются схватить и удержать мутную сла­дость исчезающих мгновений.

Каждый человек хочет для себя счастья. Даже когда он кончает жизнь самоубийством, то делает это потому, что считает смерть большим благом, чем жизнь. Если подвижник борется со страстями, отвергает себя и жерт­вует собой, то делает это потому, что чувствует самое большое и непреходящее благо, которое не уносит время.

Давайте заглянем в глубину своего сердца и спросим у него: когда мы были действительно счастливы, когда испытали радость, как полноту бытия, как отблеск не­бесной радости? Оно ответит: в те минуты, когда мы ощущали благодать Божию - эту светозарную силу, которая открывала нам новую жизнь и тайну пре­ображения. Но о благодати можно помнить, а пережить

через воспоминания невозможно. Человек должен через волевые усилия, через напряженную молитву воз­вращаться к Богу. Но наша молитва большей частью немощна и рассеянна; она подобна ветру, который, пролетев, не оставил следа. Здесь образуется какой-то порочный круг. Человек, забывая, как благ Господь, ищет счастья во внешнем; это внешнее наполняет его ум впечатлениями, а душу страстями, как будто душа, так же как тело, находится в поле земного притяжения. Душа человека, будучи наполнена земными образами в помыслами, как бы сама овеществляется и грубеет, у нее нет сил для молитвы, она теряет тот внутренний мисти­ческий опыт, который свидетельствует о том, что Гос­подь - это совершенная радость, и душа снова, как птица с поломанными крыльями, льнет к земле.

Каждый человек желает себе счастья. Но беда в том, что мы отождествили себя с телом, потеряли правиль­ное представление о своей душе и забыли, что такое бессмертный дух.

С чего нам начать духовную жизнь? С того, чтобы осознать, что человек - это прежде всего его дух, способный вступать в общение с Богом, понять, что пра­вильная любовь к себе - это любовь к своему духу, в котором отражается небо и вечность.

Я помню картину детства. Школьника вызывают к доске и спрашивают урок. Он что-то пишет, мел крошит­ся в его руке, но буквы и цифры остаются неразборчи­выми. Учитель говорит: «Сначала намочи тряпку и вы­три доску, а потом пиши».

Доска - это наша душа; она истерта и исцарапана внешними впечатлениями, страстями и грехами; в ней нет места, где перст Божий мог бы изобразить Свои письмена. Когда человек отравлен ядом, то врач сначала лает ему рвотное, чтобы вывести яд из организма, а затем назначает лекарство.