О вере, неверии и сомнении

Расскажу теперь, что было, как именно я удовлетворил себя и удовлетворяю и доселе. Пусть это будет малозначительно, невольно; я знаю, что есть высота высочайшая, доступная для людей святых; о ней я лишь могу потом упомянуть: не дерзаю даже и искать её! Но в свою меру я нашёл ответы. А если и другие меры подобны моей, то, может быть, мой опыт будет не бесполезным для них, с Божьей помощью. А кто имеет опыт более высокий, те пусть поделятся им с другими. В крайнем случае, пусть хоть помолятся о моей бедности духа, а главное — о спасении грешной души моей… Это ведь важнее, нужнее всего мне!

Б) Откровение бога через мир

Апостол Павел пришёл в Афины и направился в ареопаг к философам, а они ничего так не любили, как "слушать что-нибудь новое". И он стал говорить им о "Неведомом Боге", жертвенник Которому он увидел в городе. И в своей речи он, между прочим, сказал слова, которые и кажутся мне отвечающими прежде всего на мой вопрос: "есть ли?"

"Бог, сотворивший мир и всё, что в нём, Он" Сам хочет, чтобы люди "искали" Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живём и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: "мы Его род" (Деян. 17, 21–28).

И в самом деле, было бы совершенно непостижимо, если бы Бог, единственно "Сущий" и создавший мир в славу Свою и по любви к нему, оставил бы себя в неведении! Наоборот, Он прежде всего должен был желать этого познания о Себе и общения с Собою. Поэтому мы, безусловно, имеем основание ожидать, что Он "проявит" Себя нам, "откроет" Себя.

Так должно быть! И воистину открывает. И прежде всего — в этом мире, который мы видим постоянно и в котором мы "живём и движемся и существуем" (28 ст.).

И тот же ап. Павел свидетельствует нам об этом. Когда он с Варнавою был в Листре и исцелил хромого "от чрева матери своей", то "народ" думал и кричал: "боги в образе человеческом сошли к нам". А "жрец же идола Зевса", приведя к воротам города волов и принесши венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение.

Но апостолы Варнава и Павел, услышавши о сем, разодрали свои одежды и, бросившись в народ, громкогласно говорили: "Мужи! что вы делаете? и мы — подобные вам человеки, и благовествуем вам" о Боге живом, "Который сотворил небо и землю и море и все, что в них".

И вот далее и говорится: Бог "не переставал свидетельствовать о Себе" (Деян. 14, 7—17).

Но как?

Не лично, не существом, а своими действиями, "благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши" (17). И "едва убедили народ" (18).

Понятно, что апостолы не могли же говорить с народом на богословские и философские темы: даже в Афинском ареопаге, выслушавши Павла, "одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время" (Деян. 17, 32). Тем более не мог бы воспринять их "народ", если бы апостолы стали философствовать и богословствовать пред ним. Он требовал простой речи о простых вещах, которые он видел вокруг себя — всегда и везде. Поэтому апостолы и стали говорить о небе, о земле, о пище и веселии.

Поэтому ап. Павел о том же пишет и более образованным римлянам про языческий мир.

Что можно знать о Боге, явно для них (язычников), потому что Бог явил им; ибо невидимое Его (существо), вечная сила Его и Божество (Божественность), от создания мира чрез рассматривание творений видимы (Рим. 1, 19–20). И ветхозаветный царепророк Давид написал 103-й псалом о проявлении Бога в творениях.

Следовательно, это проявление известно давно, с самого — можно сказать — бытия человечества.

А пророк Моисей говорит о Боге как Творце мира и человека, как об известном предмете веры — или даже — знания.

Правда, здесь Бог открывается не Сам в Себе, а в действиях Своих, "в благодеяниях", как выразился ап. Павел. Но значит, именно чрез сотворенный мир легче всего можно было проявить Свое Бытие, как говорит апостол: "невидимое" Его существо, "силу", могущество и "Божество" (природу Его).

И действительно, человечество, на каких бы ступенях оно не стояло, всегда признавало Бога, как Творца мира; люди, смотря на этот мир, "видели" за ним Бога.

Так смотрит на него и огромное большинство человечества и теперь. И для меня, как, думаю, и для других, эта истина творения и устроения грандиозного мира (или: миров) открывает прежде всего — Бога Творца. И не потому, что кто-нибудь научил нас этой вере, и тем менее, что нам в школе преподали о "космологическо-теологическом доказательстве" бытия Божия, а с — "простого" (и в сущности, самого естественного) взгляда на мир. И сейчас, глядя на небо и землю, дивлюсь…

Например: звёзды, луна и солнце и ныне, как и тысячу [лет назад], и две, и три, — находятся совершенно в том же расстоянии и движении, как и при Давиде, и при Моисее, и при Аврааме и раньше.

И расстояние это — поразительно точное! Это мы и теперь "видим".