О войнах

По словам генерала Ду Пина, начальника политического отдела вторжения, солдаты ООН были направлены в Корею без четкого задания, что привело к ухудшению морального состояния. Кроме того, китайские солдаты были более опытны в горной войне, которая, вероятно, должна была вестись в Корее. Они считали, что одержат победу, если смогут направить превосходящие силы в любую точку атаки. В обеих коммунистических армиях было много женщин, но не на боевых ролях.

Сплоченность НОАК основывалась на относительном равенстве рядовых, все военнослужащие носили одинаковую форму. В НОАК существовал идеологический вариант "системы товарищей". Солдаты попадали в ячейку из трех-четырех человек под руководством одного опытного, политически надежного солдата, как правило, члена партии. Ежедневно в ячейке проводилась взаимная критика, на которой обсуждался полученный за день опыт. Три тройки (четверки) плюс политрук составляли отряд, в котором раз в неделю проводились самокритичные занятия продолжительностью не менее часа. В ротах такие собрания проводились реже. В реальных боевых условиях встречи проводились реже. Явная идеология и моральное давление, оказываемое через повседневные политические ритуалы, не являются нормой в современных армиях, но страх они все же вызывают. Китайская модель "была пропитана этическим и миссионерским ароматом", отличным от западных армий, не имевших политической и идеологической подготовки. Они полагались на скрытый патриотизм и старались воспитать хороших профессиональных солдат, в то время как НОАК хотела получить хороших коммунистических солдат. Китайские солдаты находили эти встречи стрессовыми. Критика за военные или политические неудачи и необходимость раскрывать свои уязвимые места, по словам некоторых, были хуже физического наказания. Существовало моральное давление, заставлявшее быть "идеальным коммунистом". Джордж добавляет, что многие учились скорее скрывать и соответствовать, чем действительно искоренять "дурные мысли". Но это имело меньшее значение, чем то, чтобы их действия были действиями хорошего коммунистического солдата.

Западные СМИ пестрели сообщениями о том, что северокорейские или китайские солдаты, не желающие идти в атаку, будут немедленно расстреляны, но это было не так. Мао заявил, что в его армии "должна быть дисциплина, установленная на ограниченной демократической основе. . . . С партизанами дисциплина, основанная на принуждении, неэффективна. . . . [Она] должна быть самопринудительной, потому что только в этом случае солдат способен полностью понять, почему он сражается и как он должен подчиняться. Такой тип дисциплины становится опорой армии, и только он может по-настоящему гармонизировать отношения, существующие между офицерами и солдатами".

Махони показывает, что ни в одной из коммунистических армий Кореи не было жестокой дисциплины. Избиения и издевательства были строго запрещены. Хотя за самые тяжкие проступки предусматривались казни, они редко приводились в исполнение (как это было принято в большинстве армий к этому времени и как это давно было принято в Китае). Предпочтительными методами борьбы с дезертирами были публичное позорище, о котором говорилось выше, и лагеря политической индоктринации. После этого дезертира возвращали на службу в то же подразделение. Члены партии ожидали более сурового наказания, чем беспартийные солдаты за тот же проступок. Политические офицеры отвечали за моральный дух войск, перед ними ставились задачи по обеспечению быта, и они должны были быть примером для подражания в бою.

Эти вооруженные силы обладали имманентной идеологической силой, неизвестной армиям США и ООН: в них сочетались широкое преподавание марксизма, патриотическая самооборона, моральное давление, подкрепляемое повседневными коллективными ритуалами и партийным руководством в бою. Ее члены считали себя более жесткими, чем воспитанные американцы. Им говорили, что победа будет быстрой и легкой, и они с удовольствием наступали на полуостров, презирая американские трудности, связанные с рельефом местности, темнотой и погодой. Китайские пехотинцы имели психологическое преимущество, и их уверенность в своих силах позволяла им сражаться вопреки все более неблагоприятным обстоятельствам и удлиняющимся цепочкам поставок. Они полагались на оружие слабых.