О войнах

Внезапная массовая атака 26 ноября оказалась весьма успешной и дезориентировала американцев. Она привела к беспрецедентному в истории американских войск поражению у Чосинского водохранилища (китайское озеро Чанджин) - следствию излишней самоуверенности американцев. Произошло поспешное отступление американо-ооновских войск на юг, и китайцы на короткое время захватили столицу Юга Сеул. Но в результате контратаки линия фронта была отброшена примерно на тридцать восьмую и тридцать седьмую параллели. К этому времени Соединенные Штаты отказались от надежд на захват всей территории полуострова и вернулись к первоначальной цели - восстановлению статус-кво времен антисемитизма. Эту же цель теперь ставила перед собой и НОАК, понимая, что у нее нет достаточной огневой мощи для захвата новых территорий. Обе стороны ограничили свои устремления и заявили о готовности к переговорам. Потребовалось еще два года застойных боев, чтобы добиться перемирия.

 

Силы ООН

Контраст между армиями ООН и Китая был заметен. Крупнейшим компонентом союзных войск была южнокорейская РК. Ее войска начали войну в плохой форме, с низким моральным духом. Постепенно их состояние улучшилось настолько, что иногда они могли справиться с северокорейскими войсками, хотя по-прежнему уступали китайским. Среди иностранных войск ООН более 80% составляли американцы, в основном призывники. Большинство из них не знали, зачем они воюют, и им не объясняли, почему. 6 Остальные были набраны из сорока одной страны, причем среди них были как профессиональные, так и призывные военнослужащие. Почти 60 тыс. британских солдат составляли второй по численности иностранный контингент. Почти никто из членов ООН не верил в свое дело так, как солдаты Гражданской и Второй мировой войн в США. Более того, они реагировали на происходящее, не задумываясь об идеологии с точки зрения выживания на поле боя. Как вспоминал один американец:

Я не чувствовал, что защищаю порт Пусан, права южнокорейцев или интересы Соединенных Штатов. Я просто пытался выжить. Выжить от одного момента до другого, пережить день, пережить следующий день. Некоторых людей боевые действия приводят в восторг. Они любят его. Они, кажется, процветают в нем. Я знал таких людей. Но большинство людей, девяносто девять процентов, боятся до смерти. В том числе и я. Только после того, как все закончится, грандиозный замысел встает на свои места, и ты начинаешь понимать, к чему приложил руку.

Герой войны Льюис Миллетт был в числе этих 1%. Он описывал штыковую атаку в уже знакомых нам терминах, переполненный эмоциями и адреналином, совершенно без идеологии:

Я знаю, что я впал в бешенство. Когда ты бьешь кого-то штыком в горло, другого - в голову, на тебя брызжет кровь, никто не может оставаться рациональным. В штыковой атаке вообще не до рассуждений. . . . Вы можете делать то, что в обычных условиях было бы невозможно. Адреналин зашкаливает, и ты делаешь то, что просто физически невозможно. Во время той атаки я зацепил китайца, выбросил его из окопа на штык и снова зацепил, когда спускался. В обычной ситуации так не сделаешь. Потом я был такой слабый. Можно было дотронуться до меня пальцем, и я бы упал. Когда все закончилось, я сел и не мог подняться. Я потратил столько огромной энергии, делая все эти вещи, и был полностью истощен.

Кинг язвительно отзывается о боевых действиях этой армии, недостаточно обученной и немотивированной. Как только китайцы появились на поле боя, у солдат ООН появилась тенденция к "отступлению". Они убегали, когда их атаковали, и часто шли в атаку, а не прижимались к китайским позициям, что обеспечило бы им большее прикрытие. Руди Томеди подтверждает это из интервью с американскими ветеранами, а Брент Уотсон - с канадскими. Никто не объясняет плохую службу моральными устоями, хотя Уотсон упоминает одного канадца, который после войны расстроился: "Я знал, что убивал людей, и иногда мне было не по себе от этого. Это самое трудное в воспоминаниях. . . . Знать, что я это сделал, а моей стране на это было наплевать". Страх сделал этих солдат пассивными. Китайцы язвительно отзывались об американской пехоте. Но американские войска не нуждались в высоком моральном духе. У них было колоссальное технологическое превосходство, и генералы безжалостно использовали его в дневное время. Ночью, когда самолеты, артиллерия и танки были слепы, китайцы контролировали ситуацию, а американцы затаились.