О времени и о себе

Григорий Александров познакомил читателей «Крокодила» с одним из крупнейших современных сатириков — турецким писателем Азизом Несином.

Евгений Туганов, человек, влюбленный в литературу Болгарии, бережно сохраняет не только сюжет, но и тончайший, как запах ка-занлыкской розы, аромат болгарских рассказов.

Владимир Богачев первым ввел блестящего финского сатирика Мартти Ларин на страницы «Крокодила».

С помощью тонкого мастера художественного перевода Диноры Шполянской (ныне покойной) достоянием читателей «Крокодила» стали лучшие образцы румынского юмора…

* * *

Звонит телефон. Вахтер с первого этажа редакционного комбината недоумевает:

— Тут какой-то иностранец. Твердит: «кокодрилло», «кокодрилло», а больше ни бум-бум. Может, к вам?

Спускаюсь. Пожилой человек с пакетиком в руках. Находим общий язык — английский. Хирург из Аргентины. Приехал на конгресс кардиологов. Давнишний подписчик «Крокодила». И в знак уважения и признательности принес вот это… Разворачивает пакет, а в нем чучело всамделишного крокодиленка, выпотрошенный животик заштопан, в лапки сунута красная пластмассовая гигарка.

Ну, казалось бы, что этому хирургу там, в его Санта-Фе, наш «Крокодил»? А вот поди ж ты, значит и в далеком Санта-Фе есть добрые друзья у нашего зубастого вилоносца!

Г. РЫКЛИН УЛЫБКИ СТАРОГО БЛОКНОТА

Он жив-здоров, мой старый крокодильский блокнот. Он чувствует себя неплохо — разговаривает, шутит, улыбается.

Давайте послушаем, о чем он сейчас разговаривает, что вспоминает, чему улыбается.

ПТИЦЫН, ПТИЦЫН И ЕЩЕ РАЗ ПТИЦЫН

Я написал для «Крокодила» небольшой рассказ. Тема — курортный ловелас.

Надо было дать фамилию главному герою рассказа. Я наугад раскрыл телефонный справочник, ткнул пальцем и попал в какого-то Птицына.

Эта фамилия и была присвоена шустрому курортному сердцееду. А назвал я его Игнатом.

И рассказ был озаглавлен так:

«Проделки Птицына».

О выходе очередного номера журнала было объявлено в газете. Там же было помещено содержание номера. В частности, упомянуты «Проделки Птицына».

В мой кабинет вошел гражданин средних лет с холщовым портфелем.

— Здравствуйте. Разрешите отрекомендоваться — Птицын. Да, тот самый Птицын, о котором вы смешной рассказец сочинили.

— Позвольте… но… ваше имя — Игнат?..

— Федор, но это неважно. А важно другое — кто вам про меня дал материал. Я знаю. Сережка Сургучов! Это факт. Я председатель артели. А он мой заместитель. Вот и подкапывается. Сейчас вам все станет ясно. Сургучов обвиняет меня в растрате. Но я эти две тысячи взял в виде аванса. Обязательно покрою. А между тем кто заключил с частником договор на постройку сарая? Сургучов! Кто во время моего отпуска совершал товарообменные операции? Сургучов! Могу все документально подтвердить.

— Пожалуйста. Приходите с документами, будем разговаривать.

— А насчет моей квартиры в вашем рассказе тоже упомянуто?

— Упомянуто.

— Вот негодяй! Не беспокойтесь, это я о Сережке Сургучове. Обо всем, подлец, успел доложить. Тут действительно мой грех. Дал я жилищному кооперативу несколько ящиков гвоздей, стекла и оконных приборов. Ну, и — обыкновенное дело: выкроили они мне квартиру с балкончиком. А Сережке завидно. А как он сам, смею вас спросить, дачку приобрел? Вам неизвестно?

Как только он вышел из кабинета, зазвенел телефон. Беру трубку.

— Алло! Это говорит Птицын.

— Какой Птицын?

— Вот в этом-то и все дело. Не Игнат… Обратите внимание, не Игнат, а Иван.

— В чем дело?

— Вы напечатали в «Крокодиле» рассказ о Птицыне. Ясное дело, не обо мне, а об Игнате.

— Так чего же вы хотите?

— Хочу жену свою успокоить. Значит, вы писали об Игнате, а я, Иван, тут ни при чем. Условились?

Я повесил трубку. Тотчас же в кабинет вошел молодой человек, совершенно лысый и в желтых крагах.

— Пардон. Я — Птицын.

— Вы— Игнат Птицын?

— Ошибаетесь. Вы, наверное, хотите сказать — Николай Птицын. Да. Я и есть Николай Птицын. Тот самый, кому посвящен ваш рассказ. Я догадываюсь, о чем идет речь.

В тот же день меня посетили еще пять Птицыных.

КАК МЕНЯ ДУРАЧИЛИ

Это рассказ о том, как меня, редактора «Крокодила», в течение долгих часов дурачил Илья Алексеевич Суханов, председатель сельского Совета.

Познакомился я с ним случайно в Вышнем Волочке.

— Поезжайте со мной в Овсище, — сказал он. — Конечно, ничего особенно интересного не увидите. Но, может, пригодится вам…

На краю Вышневолоцкого района, в самом углу, среди лесов и болот, лежит древнее село Овсище. До города, до железной дороги верст пятьдесят. А добраться до города не так легко, особенно весной и осенью: рытвины и ухабы, липкая грязь.

Суханов всю дорогу ныл:

— Живем в глухомани. Особенно хвалиться нечем. Леса большие, темные, скучные. А о культуре тут и думать не приходится.