О времени и о себе

На этот раз, во время нашего разговора, Виктор был необычайно молчалив и задумчив, а затем вдруг сказал: «Это всё ерунда! Вы не увидели самое главное — последний кадр». Мы, озадаченные, замолчали. Действительно, никто не мог вспомнить последний кадр. А он продолжал: «Глаза! Вы когда-нибудь видели такие глаза, такой взгляд? В нём — всё!». Спустя годы я не раз с удовольствием смотрел этот фильм и всегда особенно внимательно ждал последний кадр, вспоминая рано ушедшего из жизни Виктора Емельянова, который в тот вечер удивил нас точностью оценки финала фильма.

Много дебатов было у нас и по поводу Людмилы Гурченко в фильме «Карнавальная ночь». Резюме было такое: «Не красавица, но изюминка в ней есть». Реакция Виктора была мгновенной: «Женщина без изюминки — вообще не женщина». Женщин он знал и любил, они его тоже любили.

Мы ходили не только в кино. Бывало, что ночами стояли на морозе в очереди за билетами в Большой театр, не пропускали ежегодных гастролей театра Аркадия Райкина, не забывали о консерватории, Третьяковской галерее. Интересы были разнообразными. Да разве всё перечислишь?

Короче говоря, мы быстро узнали, что кроме лекций, семинаров и лабораторных работ существует ещё много интересного, чему также следует уделять время.

Были у нас в группе и спортсмены. Юра Лужков серьёзно занимался спортивной гимнастикой в спортивной секции института и добился в этом виде спорта больших успехов. Позже поделился сделанным им важным житейским выводом: «Ни в коем случае нельзя выбирать жену ни на пляже, ни в гимнастическом зале».

Я в течение четырех лет был капитаном институтской шахматной команды. Наша команда вошла в первую пятёрку среди всех московских вузов, это был большой успех. За это время один из членов нашей шахматной команды, Володя Либерзон, стал гроссмейстером, другой, Толя Волович, — мастером, а я получил звание кандидата в мастера.

Юра Лужков и Лёня Нисман

В первую пятёрку сильнейших шахматистов института входил перворазрядник Саша Глезер. Он был очень активным, «заводным» парнем, сочинял хорошие стихи, был организатором самых разных дел. Точно не помню, на третьем или на четвёртом курсе, мы с ним организовали так называемый «Шахматный вечер». Естественно, что главным организатором был он, а я был его помощником.

Саша Глезер

Мы договорились, что вечер будет проходить в актовом зале института и что на этот вечер можно будет попасть только по билетам, которые мы, Саша и я, сами сделали. Саша подготовил художественную программу вечера, мы с ним сочинили несколько специально шахматных стихов, договорились с лучшими чтецами, певцами и танцорами нашего института об их выступлениях.

На наш вечер мы с Сашей пригласили лучших шахматистов из соперничающих с нами команд других институтов. Мы бегали по всей Москве и распространяли «входные» билеты.

«Гвоздём» программы было выступление тогдашнего чемпиона Москвы по шахматам, студента Бауманского института мастера спорта Соловьёва и его же сеанс одновременной игры на 15 досках. Вечер прошёл с большим успехом.

Специально к этому вечеру я сочинил стихотворение «Над шахматной доской» и сам читал его.

И если сердце съедено тоской,
И если в нём не заживает рана,
Склонись скорей над шахматной доской!
Здесь тот же мир, но только без обмана.

И если станешь ты не в лад с судьбой,
И если попадёшь в огонь сомнений,
Склонись скорей над шахматной доской!
Здесь тот же мир, но только без мучений.

А коль захочешь правды ты святой,
Коль станешь полон ты святых желаний,
Склонись скорей над шахматной доской!
Здесь тот же мир, но только без страданий.

Нет, рано нам ещё трубить отбой.
А чтобы жизнь не стала жуткой басней,
Склонимся мы над шахматной доской!
Здесь тот же мир, но чище и прекрасней!

О, как непросто обрести покой
И выпрыгнуть из замкнутого круга.
Склонимся же над шахматной доской!
Здесь мир, где мы с тобою — друг для друга.

Через много лет это стихотворение стало моим первым стихотворением, переведённым на английский язык. Автор перевода — профессор Евгения Голубева (США).

Автор и переводчик. Оклахома (США)