О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

Философско-культурный генотип ельцинизма – это генотип прорвавшегося к власти в РФ маргинального паразитического меньшинства. На смену советской элите пришла новая «элита», имена представителей которой регулярно фигурируют в списках американского журнала «Форбс». Единственный критерий элитарности этого слоя – деньги. По понятиям этой «элиты», основным принципом формирования руководящих кадров государства служат не профессионализм, служебная этика и личные убеждения, а лояльность тому, кто стоит на вершине пирамиды власти.

* * *

Главная особенность ельцинизма как политического режима состоит в том, что он был призван решить задачу прекращения существования РСФСР/РФ в качестве носителя суверенной государственной воли и полноценного субъекта международных отношений. Ельцинизм стал режимом «внешнего управления» российской территорией с ее богатейшими запасами минеральных природных ресурсов (в первую очередь нефти, газа, металлов) и вторым в мире ядерным потенциалом.

Ельцинизм – это типично авторитарный политический режим. Его оригинальность – в сочетании прямого физического насилия над политическими противниками (кульминация – расстрел демократически избранного российского парламента в октябре 1993 года) с внешними атрибутами представительной демократии; в сочетании воинствующего идеологического антикоммунизма с антидемократической практикой, унаследованной от номенклатуры КПСС (придание Администрации Президента РФ управленческих функций ЦК КПСС и др.).

Такое сочетание несочетаемого в стиле политического «постмодерна» должно было «дисквалифицировать» национальную традицию, «отменить» национальное наследие, произвести разрыв преемственности в общественной жизни и государственном строительстве, начать историю России, так сказать, «с чистого листа».

Ельцинизм стремился не к формированию новых, а деформированию всех вообще сколько-нибудь организованных общественных отношений. Как указывал лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц, это осуществлялось по двум главным направлениям: а) путем создания стимулов не к накоплению капитала, а к «грабежу государственной собственности»; б) путем уничтожения «тех немногих достижений, которые оставила коммунистическая эпоха» (важнейшими из них Д. Стиглиц справедливо считает «высокий уровень человеческого капитала, особенно научно-технического» и «относительное равенство»).

Установленный в России в годы ельцинизма способ общественного производства можно характеризовать и как господство криминально-административного капитала, свободно парящего над гигантским массивом бедности, и как симбиоз аппарата власти и частного бизнеса. Такой симбиоз носит одновременно и антирыночный, и антигосударственный характер: государство отказывается выполнять общие общественные функции и не просто «уходит», а «бежит» от всех видов социальной ответственности; крупный бизнес, всходивший, как на дрожжах, на легализованном грабеже государственного имущества, вынужден функционировать в отсутствии гарантированных прав собственности; малый бизнес становится изгоем – экономическая политика ельцинизма отказывает ему в той государственной поддержке, которая превращает малое предпринимательство в двигатель современного экономического раз вития.

Надстройкой над таким базисом становится псевдоконституционная, псевдодемократическая, псевдофедеративная и антисоциальная структура власти, превращающая государственное поприще в заповедник реализации криминальных интересов и перманентной борьбы за эти интересы.

По своей философии ельцинизм принципиально и радикально противостоит либерализму. Уклад ельцинской России и либеральный капитализм – это структуры разной формационной природы. И не как родственные души поддерживал Запад ельцинистов, а как людей, подрядившихся сломать российскую государственность, уничтожить сильную промышленность и науку, разрушить армию, открыть перед транснациональными корпорациями путь к установлению прямого контроля над естественно-природными богатствами России.

* * *

Производственно-техническая, социально-экономическая и демографическая деградация, на которую обрек Россию ельцинистский режим, не была «трагической ошибкой», как полагает Д. Стиглиц, – она явилась следствием спланированной хаотизации и варваризации отношений собственности и власти.

Основными этапами этого процесса стали:

– ликвидация функции национальных денег как средства сбережения и оттеснение национальной валюты как средства обращения; результат – подрыв шансов формирования в России нового среднего класса собственников, привязка экономики страны к иностранной валюте (доллару США), устранение «демократического капитала» (малый и средний бизнес) из политической жизни страны;